«Мягкая сила»

Регионы России обсуждают, куда двигаться дальше

 

В апреле 2013 года в МГУ им. Ломоносова прошел ежегодный форум регионов России. Организатором выступил экономический факультет МГУ при поддержке Совета Федерации РФ. Губернаторы, руководители департаментов и министерств экономики и экономического развития более чем из 60 регионов, а также гости из 20 стран мира приехали в главный университет России, чтобы понять, куда дальше двигаться в поисках инвестиций, обменяться опытом, разобраться со стратегиями развития, как-то их скоординировав

Для экономического факультета МГУ и его декана Александра Аузана этот форум стал еще и своего рода презентацией для региональной элиты нового здания – лучшего учебного здания Москвы, сданного в эксплуатацию только в январе 2013 года.

– Это самая правильная площадка для встречи представителей регионов с учеными, чтобы практики понимали теоретиков, и наоборот, – подчеркнул Александр Аузан.

Общественное согласие, управление страной на основе добровольного участия, симпатии и разделения идей, спускаемых сверху властью, народом получило у политологов название «мягкая сила». В современной России к этому понятию несколько предубежденное отношение, поскольку концепцию «мягкой силы» используют в своей внутренней и внешней политике США. Это предубеждение сыграло с нынешним руководством страны злую шутку. Результаты последних социологических исследований подтверждают – разобщенность народа и государства в России достигла исторического максимума. «Васька слушает, да ест», – поговорка, которая касается как одного, так и другого. Народ не обращает внимание на инициативы власти, власть не считается с мнением народа.

В день открытия форума в Госдуме проходил отчет премьер-министра Дмитрия Медведева. Премьера сильно не хватало в зале экономфака МГУ – чтобы собравшиеся здесь ученые и региональные экономисты открыли ему глаза на то, что реально происходит сегодня в России.

Вместо Медведева за действия правительства отчитывался замминистра экономического развития России Андрей Клепач. По его словам, необходимость иного качества управления региональной экономикой и иных экономических приоритетов сегодня назрела, как никогда.

Здравоохранение и образование, которые у нас считаются неким «собесом», в западном мире давно стали инновационными конкурентоспособными секторами экономики. В США здравоохранение составляет 13% от общего уровня ВВП, в Европе – 7%. В России пока все на уровне в лучшем случае Мексики. Сделать образование и здравоохранение конкурентоспособными за счет изменения качества услуг, внедрения новых технологий – основная задача.

Эпохе, когда социальные проблемы решали за счет нефти и газа, приходит конец – в правительстве это хорошо понимают. Пока вопросы инноваций поднимаются точечно, за счет оборонки. В России строится новый космодром для новых пилотируемых космических систем, создается новый дальнемагистральный самолет – в мире сейчас два или три государства, которые в состоянии создавать авиационные двигатели, и Россия пока в их числе. К инновационным программам подключились гиганты нашей экономики «Газпром» и «Роснефть». Увы, здесь все опять упирается в качество образования. Уровень подготовки инженерных кадров резко снизился даже по сравнению с началом 2000-х.

– Надо тратить деньги не на футболистов, а на инновации, – подчеркнул Клепач.

Для этого нужен проектный подход к формированию нового облика экономики, выстраивание системы инновационного лифта с помощью Российской венчурной компании.

 

КЛАСТЕРЫ – КАК И КОГО ПОДДЕРЖИВАТЬ

 

При поддержке правительства прошел конкурс на технологические инновационные кластеры в регионах. Из ста участвовавших отобрано 25, из них 14 получат государственную поддержку (увы, например, Тверская область заявок не подавала вообще, и она не одинока в своей пассивности). Сейчас инновационная активность гиперконцентрируется в Москве и Московской области, а это неправильно – надо создавать «точки роста» в регионах.

Кластеры охватывают 1 млн человек в регионах. Это, конечно, мало – в свете распоряжения Путина о создании 25 млн высокотехнологичных рабочих мест. Но хотя бы есть с чего начинать.

Есть кластеры, которые формируются сами собой и даже не заявлялись регионами на вышеупомянутый конкурс. Например, во Владимирской области сформировался кластер фармацевтики. А в Ленинградской области и Санкт-Петербурге IT-кластер по своей экономической значимости перегоняет заявленный на конкурс автомобильный кластер во Всеволжске. Мирового уровня кластер по созданию программного обеспечения поставляет высокие технологии на экспорт. Между прочим, оказывается, экспорт программного обеспечения в России находится на втором месте после экспорта вооружений. При том, что ВПК получает 100 млрд рублей господдержки, а на создание «софта» государство не тратит ни копейки и даже не замечает этот феномен.

Классический кластер должен быть совокупностью малых компаний. В России пока что такое можно наблюдать только в Санкт-Петербурге и Новосибирске

Иван Бортник, исполнительный директор Ассоциации инновационных регионов России, предложил использовать для поддержки инновационных кластеров не прямые финансовые вливания, а налоговые послабления – как это происходит во многих странах мира.

С ним согласился профессор кафедры прикладной экономики Виталий Тамбовцев. Он заметил, что причина многих проблем в современной России – тотальное недоверие власти народу, а народа – власти. Для реализации программы выхода из кризиса нужно общественное соглашение, а у нас о том, что тем же врачам, преподавателям вузов, инженерам уготовала власть, те, кого реформы касаются напрямую, узнают из телевизора.

Программа – это всегда договор. Ее успех обеспечивают четыре фактора:

1) Свобода.

2) Высокий уровень доверия бизнеса, науки и власти.

3) Налоговые льготы.

4) Ориентация на неместные рынки.

Так вот, первые два необходимых пункта в России не выполняются нигде.

Дмитрий Гришанков, руководитель рейтингового агентства «Эксперт РА», сказал, что ему «некомфортно от слова «инновация».

В прошлом году рейтинговое агентство провело исследование 15 инновационных центров мира. Условно говоря, все они прошли три стадии развития: сначала надо собрать, сконцентрировать предприятия, потом начинается рост, и лишь затем от деятельности инновационных центров становится хорошо всем вокруг.

И когда мы пытаемся перенести институты из третьей части в первую, начальную – получается нонсенс.

Когда их агентство пытается замерить инновационный потенциал регионов, по словам Гришанкова, «стыдно смотреть, что получается». Больше смысла в понятии «конкурентоспособность» – это для регионов более важно.

Проблема в том, что в нашей стране ни в одном регионе не отнеслись осмысленно и ответственно к разработке стратегий развития. Как правило, это документы, написанные исключительно для «галочки», которые не открывают ни инвесторы, ни сами губернаторы.

 

СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ: ДОКУМЕНТ ИЛИ ПРОФАНАЦИЯ

 

Госдума готовит законопроект о стратегическом планировании в России, этому в рамках форума был посвящен отдельный круглый стол. Страна, которая раньше была первопроходцем государственного планирования, за 20 лет утратила все навыки в этой сфере. Разработка генпланов, «стратегий развития» и т. д. скинута на местное самоуправление, где часто сидят случайные и непрофессиональные люди. Все стратегические документы подобного плана пишутся абсолютно без осознания ответственности за их исполнение. Пример – программа поддержи малого бизнеса, «зарубленная» внезапным повышением социальных страховых взносов.

Нет ясности, что такое региональная стратегия развития. Елена Ильина, директор Центра региональных проблем Высшей школы экономики, напомнила, что стратегия развития прежде всего документ общественного согласия. Но практически везде региональное сообщество отстранено от ее разработки.

Сегодня эти «стратегии» похожи, как близнецы. К 2020–2025 годам все проблемы решены, в регионе создано постиндустриальное общество, население счастливо… Реальные механизмы воплощения этого в жизнь не прописаны.

ГЛАВНОЕ НЕ ДЕНЬГИ, А ЛЮДИ

 

Игорь Агамирзян, генеральный директор Российской венчурной компании – организации, призванной осуществлять связь между научными разработками и реальным бизнесом, сказал главное, что должно быть высечено золотыми буквами в каждом региональном правительстве России.

– В современной экономике роль финансового капитала падает по сравнению с ролью капитала человеческого, социального, организационного. Деньги – это только способ учета ресурсов. Абсолютный элемент социального капитала – доверие.

Поэтому бросать деньги на инфраструктуру, будь то объекты для Олимпиады в Сочи или новые дороги на промплощадку в Тьмутараканской области, бессмысленно, если нет социальных связей.

Он напомнил, как во время «предыдущей модернизации», во времена Сталина, дачи академиков обносили хорошо просматриваемым штакетником – чтобы все видели, как хорошо живут ученые и чего можно добиться своим умом.

Наталья Зубаревич, профессор кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ, директор региональной программы Независимого института социальной политики, еще более четко выразила ту же мысль.

– Главное условие инноваций – человеческий капитал, социальный капитал.

Сегодня государство тратит сотни миллиардов на Сочи, саммит АТЭС, чемпионат мира по футболу. И лишь полтора миллиарда впервые выделены на инновации. Между тем внутри России нет крупного бизнеса, заинтересованного в инновациях. И получается, что все спущено на уровень регионов. Чтобы быть конкурентоспособными в глазах западного инвестора с точки зрения инфраструктуры, инновационные регионы обвешались долгами, губернаторы ходят под дамокловым мечом десятков уголовных дел по «превышению полномочий».

– Вложения в образование и здравоохранение за последние годы выросли, качество управления – резко сократилось, – подытожила она.

Во время развернувшейся после пленарного заседания дискуссии один профессор из Караганды парадоксально сформулировал суть сегодняшних проблем:

– Нищий врач, учитель, журналист – это враги народа.

Да, когда реальная работа подменяется профанацией в таких важных сферах – результат может быть страшным.