Поколение, которое 20 лет назад выбирало «пепси»

Сегодняшнее поколение руководителей, как говорил поэт, «с миром державным было лишь младенчески связано». Это поколение тех, кому сейчас 40+. К нему относятся губернатор Тверской области Дмитрий Зеленин, бывший мэр Твери Олег Лебедев…Что такое экономический кризис, когда он совмещается с «кризисом среднего возраста»?

Когда закончилось существование СССР, нынешние «сорока-с-лишнимлетние» только заканчивали свои учебные заведения и пытались заниматься бизнесом. Бизнес в те времена был связан с покупкой и перепродажей всевозможной всячины - от сигарет до компьютеров.

Торговый дом «Микродин», где начинал молодой Дмитрий Зеленин, а с ним - Александр Мамут и другие широко известные в стране люди занимались именно перепродажей бывших в употреблении компьютеров, которые закупались на Западе по остаточной стоимости и привозились в еще девственно чистую Россию, где за них были готовы платить любые деньги. А еще был хороший бизнес - б/ушные ксероксы. Подчистить корпус, оживить картридж, упаковать в коробку и в непуганой копировальной техникой отчизне можно продать его как новенький, все равно разницы никто не поймет…

Тогда «акулами бизнеса» были нынешние пенсионеры, поколение уже 60 - 70, а то и 80 - летних. «Красные директора», сумевшие в приватизацию заиметь родное предприятие, бывшие обкомовские-райкомовские бонзы.

Российские приватизаторы (тем, кому сейчас как раз в районе 60) проходили испытание богатством в карикатурных формах. Публика указывала на обратно пропорциональную фрейдистскую зависимость между размером автомобиля и размером понятно чего. Забавлялись анекдотами про крашеных двадцатилетних блондинок, приставленных к пузатым «папикам». Высмеивали вкусы в одежде и домостроев

ские бытовые привычки. Пятнадцать лет назад кризис среднего возраста и впрямь выглядел карикатурно: ухарство безмозглого братка, помноженное на степенность советского цеховика и поделенное на почерпнутые из телевизора стандарты зажиточности. Это были люди, которым страстно хотелось, чтобы им очень повезло, чтобы они «поднялись». Они поднялись, но не очень. Бывший завсекцией галантереи универмага «Военторг» стал владельцем маленького завода по производству женских колготок, наладил отношения с мелкопоместной властью, влез в японский джип «не хуже немецкого», сменил жену. Золотое кольцо на среднем пальце сделалось массивнее, пение под караоке в ресторане громче. Этот образ жизни вполне устраивал бизнесмена: ондатровая шапка, дубленка и «Волга» с поправкой на новую реальность, застойное благополучие, лак румынского гарнитура и блеск чешского хрусталя. Этим людям хотелось спокойной советской-постсоветской старости, и они нашли способ заработать на нее, и даже в большей степени заработать, чем украсть. Старость подступила, от длинноногой блондинки пришлось вернуться к некрасивой, но любящей жене, дети организовали мелкий собственный бизнес в Чехии, у внуков няня, все хорошо.

Тем, кому сорок сегодня, было тридцать, когда обвалился рубль и Россия заново начала свою трудную интеграцию в мировую экономику. Навсегда закончилась эпоха ГКО. Международный валютный фонд еще задолго до дефолта взялся за переделку русского национального характера и отчасти преуспел в этом. В моду стали входить фитнес-клубы. Помыкавшись по бирже труда и к миллениуму разменяв четвертый десяток, дети дефолта-98 устроились в дочерние представительства иностранных компаний и банков и принялись осваивать корпоративную культуру, страховую медицину и накопительную пенсию. Они были упоены всем этим, как их предшественники - караоке и лаковыми остроносыми ботинками. Иностранные банки и инвестиционные компании осваивали тем временем российский фондовый рынок, он рос вместе с ценами на нефть, а следом росли зарплаты и дешевели деньги. Советская халява и постсоветское чудо уступили место потребительскому кредиту, который с каждым днем оказывался все более резиновым и все более выгодным, вбирая в себя все - от видеомагнитофона до квартиры в Москве. Фондовая биржа рапортовала об успехах ежедневно, фьючерсы на нефть заключались по растущей цене, о рубле заговорили совсем патриотично: одна из мировых резервных валют, в газетах и телевизоре возникла тошнотворная смесь из православно-полицейского патриотизма и финансово-нефтяного благополучия. «И до двухсот может дойти», - говорили еще совсем недавно тридцатилетние, примеряя новый итальянский костюм за 4 000 евро.

И все это время они не то чтобы ждали повторения 1998-го, но как-то уж очень судорожно выискивали в Сети аналитические записки, разъясняющие, что повторение невозможно: не та структура экономики, не та страна, не то поколение. На слове «поколение» делалось не слишком приятно: накопительная пенсия под вопросом, страховая медицина все больше напоминает советскую поликлинику, вместе со стабильностью в сферу обслуживания возвращается хамство. Фраза «вас много, я одна» нет-нет, да и прозвучит в торговом зале супермаркета, а официанты в московских ресторанах, где средний счет составляет семьдесят евро, вполне способны гавкнуть: «Вам что?!» Интеграторы в мировую экономику помнили советскую действительность довольно смутно, но помнили главное и к сорока годам подытожили: нет никакой советской действительности, есть только российская, а высокая цена - не гарантия хорошего качества, здоровая конкуренция отсутствует, клиент всегда неправ, дороги разбиты и никуда не ведут, надо бежать, но жизнь пройдена до середины, детей не ждут даже в Чехии, какая страна достанется внукам?

Последний тренд путинского периода был идти во власть. Именно она стала самым выгодным бизнесом «нулевых». Но тут-то и началось попадалово. Выяснилось, что быть «калифом на час» весьма опасно. В Твери оказались в тюрьме 13 депутатов Городской думы, только что условно-досрочно освобожден мэр Олег Лебедев. Его ближайшие соратники - одноклассник Игорь Массарский и друг чуть помладше, бывший спикер Гордумы Андрей Борисенко - тоже только что выдержали утомительный судебный процесс. У Борисенко - условный срок.

Оказалось, что век чиновников необычайно короток. И часто их карьера заканчивается вовсе не так, как хотелось. И экономический процесс сложнее, чем казался младшим научным сотрудникам конца 80-х. Вслед за подъемом бывают спады, цены не только растут, но и снижаются.

А поколение 40+ за катаклизмами минувших 20 лет не имело времени повзрослеть. Ночные клубы, горные лыжи, неустоявшиеся семейнные отношения. Видимо, ближайшие два года будут временем переосмысления ценностей.

Версия для печати

Авторы: Евгений ПЕТРОВ

Добавить комментарий

Автор*:

Тема*:

Комментарий*:


Введите защитный код:      
* - поля обязательные для заполнения