Спасти промышленность

Весь мир и российская власть продолжают удивляться: почему мировой финансовый кризис более всего ударил по России?

Кризис в России протекает гораздо тяжелее, чем в большинстве других стран, сопоставимых по состоянию экономики.

Декабрь прошлого года оказался шестым месяцем подряд промышленного спада. До нынешнего кризиса рекордсменом по месячным темпам промышленного спада был декабрь 1993 г. - тогда производство сократилось на 4,7%. В ноябре 2008 г. этот рекорд был побит, и промышленный спад оказался на четверть более резким - 6,0%. Декабрь 2008 г. установил новый рекорд спада: сокращение промышленного производства на 8% (по отношению к ноябрю 2008 г.) является беспрецедентным. Такой спад, происходящий в течение года, считается, и небезосновательно, характеристикой острейшего экономического кризиса. В декабре такой спад произошел в течение месяца.

Среднемесячные темпы спада в течение последних шести месяцев оказались равными 3,6% - такие темпы спада характеризуют острую промышленную рецессию, если они накоплены в течение года. В пересчете же на годовые темпы сокращение производства в России в последние полгода составило невиданные 35,5%.

Кумулятивное сокращение промышленного производства за последние 6 месяцев - с июля по декабрь 2008 года - составило 19,7%. Таких темпов сокращения производства в последние два десятилетия не было - ни в 92-ом, ни в 94-ом, ни в 98-ом.

Подобные темпы падения производства, возможно, наблюдались на территории России лишь во время Великой Отечественной войны - в конце 1941 г. и весной - летом 42-го.

За последние полгода рецессия уничтожила результаты весьма приличного роста российской промышленности в течение последних пяти лет, или почти 45% из кумулятивного прироста российской индустрии со времени августовского кризиса 1998 г.

Важно обратить внимание на то, что, несмотря на заметный рост после августа 98-го, объем промышленного производства в России даже к лету 2008 г. так и не достиг уровня производственной активности на излете существования СССР в 1989 г.

В июне 2008 г., месяце максимальной индустриальной экспансии последнего десятилетия, объем промышленного производства в России все еще оставался ниже уровня 89-го примерно на 15%.

С падением почти на 20% за последние 6 месяцев объем промышленного производства в декабре 2008 г. оказался примерно на уровне (оставляя в стороне структуру производства и качество производившейся продукции), на котором он находился в ноябре 93-го, а до этого - в 77-ом.

Иными словами, в результате нынешнего кризиса российская промышленность по индексу физического объема уже оказалась отброшенной более чем на три десятилетия назад.

Относительно неглубокое сокращение производства (годовые темпы спада - менее 2%) наблюдается в нефтедобывающей, а также в мукомольной и комбикормовой промышленности. Более выраженный спад (от 5 до 8%) переживают пищевая и нефтеперерабатывающая промышленность, электроэнергетика и цветная металлургия. Весьма жестко (падение на 18 - 35%) кризис протекает в легкой, лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной, газовой, стекольной и фарфорофаянсовой, химической и нефтехимической промышленности, а также в промышленности строительных материалов.

Угольная промышленность, черная металлургия, машиностроение находятся в состоянии фактически свободного падения (годовые темпы спада - от 41 до 61%).

Падение производства в российском машиностроении носит почти невероятный характер - за 7 месяцев выпуск упал на 42%, и по его объему отрасль вернулась на уровни сентября 2001 г., января 95-го или середины 70-х годов.

«Во всем виновата Америка?»
Первое существенное сокращение промышленного производства в России началось еще в январе 2008 г., рецессия в транспортном секторе - в апреле, в инвестиционном - в июне, в промышленности - в июле. Все эти события произошли до начала американского и мирового финансового кризиса. Производство в ряде отраслей российской промышленности стало сокращаться еще в конце 2007 г. - практически одновременно с промышленным спадом в ряде европейских стран, а в некоторых отраслях - даже в начале 2007 г., т.е. почти за год до промышленного кризиса в Европе и почти за полтора года до начала американского и мирового финансового кризиса и американской промышленной рецессии. Следовательно, утверждение, согласно которому российский кризис является производным от американского и мирового кризисов, не подтверждается статистическими данными.

Промышленный спад в России начался не после того, как упали мировые цены на нефть, и не в результате такого падения. Промышленный спад в России начался в июле 2008 г., когда мировые цены на нефть достигли рекордных значений как в номинальном, так и реальном выражении. В целом за период российской промышленной рецессии мировые цены на нефть были выше на 60%, чем за соответствующий период 2007 г., а в течение всего 2008 г. - выше почти на 70%. Следовательно, утверждение, согласно которому российский кризис вызван ухудшением мировой ценовой конъюнктуры, не соответствует действительности.

Тверская область как зеркало кризиса
Президент Дмитрий Медведев призывает к модернизации производства, но его слова остаются «гласом вопиющего в пустыне». Предприниматели в панике сворачивают бизнес и выводят деньги за рубеж. Губернаторы по привычке занимаются пиаром. Тверская область особенно тяжело переживает кризис, потому что последние пять лет команда здешнего губернатора Дмитрия Зеленина проводила политику, противоречащую интересам страны и местного населения. Основные ее постулаты базировались на уничтожении местного бизнеса и замене его пришлым (в основном иностранным) и олигархическим (принадлежавшим самому губернатору или его близким друзьям). Благодаря контролю над Законодательным Собранием было выстроено местное законодательство, которое давало преференции инвесторам с объемом инвестиций более 15 миллионов долларов. Возможные «ручейки» свободной экономической деятельности населения старательно перекрывались.

Многие действия некоторых членов команды Дмитрия Зеленина в сфере экономики напоминает рейдерство. Нам рассказывал директор одного из машиностроительных заводов, выпускающих сельхозтехнику, как у него состоялось знакомство с областной администрацией. Из высоких кабинетов запросили реестр акционеров - под предлогом того, что нашелся серьезный инвестор, готовый вложить деньги в модернизацию льняной отрасли. «Инвестор» появился в кабинете директора через несколько дней после того, как документы были переданы в областную администрацию. Он в хамской форме «предложил» подарить акции «нужным людям», не забыв намекнуть, что директор должен беспокоиться о своем здоровье и жизни. Что бы отбиться от таких «инвесторов», потребовалось вмешательство московских сотрудников ФСБ.

Многие предприниматели сдались, другие перевели свой бизнес в Москву, в другие регионы, где обстановка для бизнеса более безопасна. Те же, кто остались, вынуждены работать в условиях, когда энергетические тарифы ставят их на грань выживания. Причина опять в политике - на энергетическом рынке были созданы посредники, которые выкачивают последние деньги с населения и предприятий. Куда идут эти деньги? Несложно догадаться.

В администрации Тверской области в основном работают жители Москвы. Это принципиальная позиция губернатора. Местным он не доверяет. В тверской экономике был заложен огромный запас прочности. Но сегодня через фирмы-посредники практически весь областной бюджет вывозится из региона. Даже бутерброды на званые мероприятия привозят из определенного ресторана Москвы. Если тверская экономика еще жива, то это против всяческих законов рынка.

При этом чиновничий бизнес до неприличия прост. Скупить за бесценок землю, потом провести за бюджетные деньги к этим участкам коммуникации, повысив их рыночную стоимость, и продать втридорога. Собственно, вся экономическая стратегия команды губернатора направлена на реализацию этой схемы. Поэтому, когда по итогам оглашения доходов Дмитрий Зеленин оказался самым богатым губернатором самой бедной области, никто не удивился.
По существу в Тверской области мы имеем дело с экономической моделью, когда одна корпорация, захватившая власть, занимается не государственным управлением и развитием территории, а подавлением конкурирующего бизнеса с использованием рычагов власти. Очень образно ее суть выразил пять лет назад тогдашний первый заместитель губернатора Михаил Бершадский: «Помогать сельскому хозяйству (читай - экономике Тверской области - Прим. ред.) - это все равно что делать укол в протез».

Такая модель поведения власти всегда ведет к деградации социума региона, угасанию экономической жизни.

Недавно Тверской союз промышленников и предпринимателей и Тверская торгово-промышленная палата выступили с резкой критикой экономической политики губернатора Дмитрия Зеленина. Аналогичную позицию заняли тверские профсоюзы.

Вместо того чтобы адекватно реагировать на критику, сотрудники Зеленина попытались столкнуть промышленников с главами муниципалитетов. В областной администрации было сочинено послание, которое обвиняло тверских промышленников в провокационном нагнетании ситуации. Областные чиновники на прошлой неделе обзванивали глав поселений и глав районов с требованием подписаться. Из почти 400 муниципалитетов удалось собрать подписи меньше двух десятков, и то - самых экономически слабых районов, полностью зависимых от дотаций. Главы муниципалитетов не выказали поддержки губернатору Зеленину и не захотели быть пешками в чужих неумных играх.

В последние годы много говорилось об инвестициях в тверскую экономику. Но за 6 лет серьезных изменений могло быть больше.

Созданы на частных землях две промзоны. Одна недалеко от поселка Редкино, другая рядом с Тверью, в Боровлево. В редкинской зоне уже заработало несколько небольших предприятий. В Боровлево на деньги частных инвесторов строится новая подстанция. После начала ее работы станет возможным запуск новой типографии олигарха Мамута, подшипникового завода шведской компании SKF, ряда других предприятий. Но пока это только проекты.

Пока Зеленин проигрывает предыдущему губернатору, при котором были построены Сибур-ПЭТФ (сложнейшее химическое предприятие по производству пищевой пластмассы) и Хеппиленд (крупнейшее предприятие пищевой промышленности). Эти заводы позволили значительно повысить налоговую базу региона. Пока же предприятия, построенные при Зеленине, на сбор налогов в регионе не влияют. Например, крупнейшие деревообрабатывающие и домостроительные комбинаты под Торжком и Ржевом практически не работают.

А между тем ржевское предприятие принадлежит семье Зеленина и может массово выпускать быстровозводимые дома. Это правильный бизнес, классический. Создается предприятие по производству продукции, которой не было на рынке, потом с помощью рекламы создается спрос на нее. Но оказалось, что «эффективные менеджеры» не умеют вести европейский бизнес. Они умеют только перенаправлять государственные финансовые потоки. Владельцы завода ждут денег по федеральной государственной программе по малоэтажному строительству, вместо того чтобы решать жилищную проблему тверитян и получать от этого выгоду. В этом отличие «прихватизаторов» от предпринимателей.

Сейчас тверская политика полна ожиданиями больших перемен. Пока верстался наш номер, стало известно, что арбитражный суд Твери отменил кадастровую оценку земли, так настойчиво продвигаемую губернатором. Предприниматели могут перевести дух. Ликвидация тверского бизнеса на некоторое время отложена... Надолго ли? В областной администрации в недоумении: что так вдруг осмелели судьи? Не иначе губернатора скоро снимут?

Что будет завтра? Кто будет следующим губернатором Тверской области? Что будет со стратегическими объектами, захваченными подозрительными «инвесторами» во время губернаторства Зеленина? Что будет с его собственностью, когда придет новый хозяин области? Что будет с крупными проектами Большое Завидово и Боровлево после отставки Дмитрия Зеленина? И что надо делать вообще?

Свет в конце тоннеля
Говоря о недостатках экономической и промышленной политики губернатора, надо не забывать, что большинство проблем тверской промышленности заложено в ней самой. Организация нашей отечественной промышленности соответствует состоянию 60 - 70-х годов прошлого века. Это делает последствия кризиса особенно тяжелыми. Последняя попытка системной модернизации промышленности в нашей стране предпринималась аж в 1965 г.

Все проблемы неэффективности отечественной промышленности были законсервированы. Переход на рыночные условия изменил форму собственности, но не затронул суть методов управления и организации промышленности. В своей основе она осталась на уровне середины прошлого века. Это в настоящее время является причиной, отягощающей экономический кризис.

Основная проблема, препятствующая инновационным преобразованиям в России, в том, что в области технологий мы отстали от мирового уровня на 10 - 15 лет, в организации производства на все 40 - 50 лет, и это отставание продолжает углубляться отсутствием в стране институциональной технологической инфраструктуры. Технологические институты и организации остались только в статусе «де-юре», а «де-факто» они обслуживают аренду собственных площадей и, в лучшем случае, формально проводят согласования «по договоренности» различного рода разрешительных документов. Технологическая же поддержка производства собственно на предприятиях устарела пропорционально возрасту работающего оборудования. В итоге, ожидаемые государственные и частные инвестиции в техническое перевооружение предприятий не могут быть поддержаны необходимым уровнем технологий. Как следствие, под техническим перевооружением, в основном, понимается смена оборудования, а не целенаправленное обновление технологий, к чему «приспособлена» и традиционная структура тендеров (выигрывает тот, кто предложит самое дешевое оборудование, а не наиболее эффективное технологическое бизнес-решение).

Эффективность инвестиций в техническое перевооружение крайне низка и не способствует кардинальному сокращению технологического отставания отечественной индустрии.

В стране есть и другая очень серьезная проблема технического перевооружения - запредельно длительное время освоения новых технологий. Длительность обусловлена тем, что предприятия остаются «один на один» с современной техникой после элементарного стартового обучения со стороны экономящих затраты поставщиков оборудования. Поэтому предприятия вынуждены самостоятельно - часто годами - настраивать новые технологии на весь свой товарный ряд. За время такого длительного освоения нового оборудования потери на операционных затратах в производстве составляют от 30 до 80% стоимости нового оборудования (а в тендерах идет шумная битва за скидки до 10%). К сожалению, это важнейшее экономическое явление не является для предприятий очевидным, и с ним на практике даже не пытаются бороться, а это колоссальные потери в масштабах страны. Это дополнительно снижает конкурентоспособность отечественной продукции.

Наконец, третья ключевая проблема в области техперевооружения отечественной промышленности состоит в том, что инвестиции ложатся на отсталую организационную инфраструктуру производственных процессов. Эта инфраструктура не претерпела изменений с 50-х годов прошлого века, хотя в мировой индустрии за это время произошли революционные изменения. Именно они обеспечили достижение современных стандартов качества и себестоимости. Проблема неэффективного управления производством не позволяет достичь требуемого рынком сокращения циклов изготовления продукции. Зачастую рост производительности труда локальных участков без их эффективной управленческой синхронизации ведет только к росту объемов незавершенного производства и, следовательно, к снижению прибыльности всего бизнеса. Таким образом, отсталость в управленческих технологиях не позволяет в полной мере использовать преимущества современных производственных технологий. А это прямо ведет к потере конкурентоспособности отечественных предприятий.

Как результирующее следствие этих проблем - низкий коэффициент полезного действия инвестиций в техническое перевооружение предприятий. Сами инвесторы это почти интуитивно ощущают и пытаются побудить производственный менеджмент дать ясные рыночные оценки последствий дорогостоящих инновационных проектов. Но в ответ чаще всего получают перечни оборудования в лучшем случае со сравнительными оценками по стоимости, но никак не по конечному рыночному результату. Очень часто это блокирует выделение так необходимых сегодня инвестиций.

Что же можно и нужно срочно предпринимать в стране для инновационного технологического развития?

В настоящее время группа российских специалистов готова предложить концепцию модернизации реального сектора экономики, которые интегрируют и развивают идеи Либермана и Глушкова. Частично новая промышленная доктрина изложена в монографии Бирбраера Р.А., Альтшулера И.Г. «Основы инженерного консалтинга». Частично эта доктрина сформулирована в трудах авторов нашего журнала «Умное производство».

Необходима новая промышленная политика, направленная на системный технологический прорыв на основе политической воли государства к модернизации производства. Она должна включать три блока:

Первое. Создание системы преференций предприятиям с высоким технологическим укладом. Формирование ясных критериев государственной аттестации технологического и организационного уровня предприятий.

Второе. Создание механизмов стимулирования межотраслевой кооперации, малых производственных предприятий и субконтрактации.

Третье. Создание государственной корпорации «Инновационные технологии» для координации промышленной и технологической политики в стране, проведения экспертиз эффективности государственных инвестиций в модернизацию промышленности, организацию обучения и переобучения и аттестации производственного менеджмента.

Следует системно создавать структуры по внедрению инновационных производственных и управленческих технологий. Такие структуры должны формироваться не только под влиянием рыночных потребностей (это необходимое условие), но и на основе государственной промышленной политики (достаточное условие).

Справка БТ
Значение индекса антикризисной эффективности в России в феврале составило -1,048, что даже ниже, чем на Украине (-0,819) и в Казахстане (-0,696), отмечают экономисты ФБК. Индекс антикризисной эффективности включает в себя 14 наиболее важных экономических и социальных показателей: ВВП, объем международных резервов, индекс промышленного производства, внешнеторговый оборот, инфляцию, уровень безработицы и ряд дру¬гих. Индекс может быть положительным или отрицательным. Степень различия значений индекса между странами соответствует тому, как различается эффективность антикризисной борьбы в государствах. В ФБК рассчитывают индекс для восьми стран: России, Украины, Казахстана, США, Великобритании, Франции, Германии и Канады.

В июле 2008 года, когда в России еще не начался полномасштабный экономический кризис, она лидировала по значению индекса среди восьми стран (+1,111), худший результат был у США (-0,745). В октябре, с началом острой фазы кризиса, Россию отбросило на нижнюю строку в рейтинге, в ноябре она поднялась вверх, обогнав Украину и США, а в декабре 2008 и в январе 2009 года удерживала 7-ю строку в рейтинге, пропустив вперед США, но по-прежнему опережая Украину. В феврале антикризисная политика Украины оказалась лучше, чем в России.

«Ряд макроэкономических показателей в России в феврале был худшим среди всех анализируемых стран, - говорит директор департамента стратегического анализа аудиторской группы ФБК Игорь Николаев. - К ним относятся внешнеторговый оборот, инвестиции в основной капитал, а также индексы потребительских цен и цен производителей». Если по изменению объема импорта Россия была на предпоследнем месте (перед Украиной), то объем экспорта в ней упал сильнее всего, из-за этого худшей оказалась статистика по внешнеторговому обороту в целом, подчеркивает Игорь Николаев.

По темпам сокращения международных резервов Россия в феврале была на втором месте после Великобритании, но это не помешало последней сохранить за собой первое место в общем рейтинге антикризисной эффективности. В феврале, как и в январе, Великобритания боролась с кризисом наиболее эффективно (+0,898), хотя еще в августе-сентябре 2008 года занимала последнее место. На втором месте в феврале - Канада (+0,553), на третьем - Германия (+0,418).

«Многие показатели в феврале у нас были не замыкающими, но весьма слабыми, - продолжает эксперт. - Например, по промышленному производству мы занимали лишь пятое место из восьми». Лучше всего среди российских макроэкономических показателей была лишь розничная торговля, по этому критерию Россия была на втором месте, добавляет он.

Экономисты не удивлены результатами исследования эффективности антикризисной политики. Профессор экономического факультета МГУ имени Ломоносова Виталий Тамбовцев говорит, что выводы индексных расчетов выглядят правдоподобно и «не вызывают протеста».

По словам профессора, «результаты борьбы нашей страны с кризисом выглядят не наилучшим образом, начиная с огромных затрат на антикризисные меры и заканчивая конкретным содержанием предлагаемых, обсуждаемых и реализуемых мер». Главный недостаток отечественной антикризисной политики - это нехватка мер по стимулированию внутреннего спроса, убежден экономист. «Да и поддержку фондового рынка сам президент недавно признал неэффективной», - добавляет ученый.

Эксперты Высшей школы экономики и Межведомственного аналитического центра одним из главных недостатков борьбы с кризисом в России считают то, что государственная поддержка направлена в основном на традиционные отрасли экономики и почти полностью игнорирует инновационные производства и средний бизнес, а меры по поддержке малых предприятий не предусматривают их рост.

Версия для печати

Авторы: Геннадий КЛИМОВ

Добавить комментарий

Автор*:

Тема*:

Комментарий*:


Введите защитный код:      
* - поля обязательные для заполнения