Валерий Гришко: «Левиафан» – это притча, которую мы можем видеть повсюду

 

Фильм режиссера Андрея Звягинцева «Левиафан» расколол российское общество. Он стал своего рода зеркалом, глядя в которое одни узнавали свою жизнь, а другие в ужасе зажмуривались. Надо сказать, что чем дальше в глубинку, тем меньше возражений вызвал этот фильм

 

Наше досье:

Валерий Викторович Гришко – главный режиссер Самарского академического театра драмы имени М.Горького, исполнитель главных ролей в таких известных фильмах как «Раскол» (Гришко сыграл там роль патриарха Никона), «Левиафан», «Отель люкс», «Главный конструктор».

 

Сегодня «Бизнес Территория» беседует с Валерием Гришко, сыгравшим в «Левиафане» не очень большую, но вызвавшую наибольшее количество споров роль митрополита. Надо сказать, что после выхода фильма Валерию Викторовичу писали многие миряне и священники из разных епархий РПЦ, «опознавших» в его герое своего владыку. В Самаре, где Валерий Гришко возглавляет коллектив театра драмы, на него попытались развернуть гонения местные депутаты за якобы «антиправославный и антирусский» посыл фильма. К счастью, эта «ревность не по разуму» быстро утихла: ясно, что фильм «Левиафан», уже собравший много престижных международных кинопризов, ни в коем случае не является социальным памфлетом – это притча, история о многострадальном Иове в наши дни, по сути, глубоко христианское кино. Наш разговор – о российской культуре, столице и провинции, кино и действительности.

– Зрители фильма «Левифан» разделились на два лагеря. Одни говорят, что фильм чернит российскую действительность, другие говорят – лакирует, а на самом деле все еще хуже. Кто, по вашему мнению, прав?

– Я бы ко вторым присоединился, потому что очень высок сегодня в России уровень воровства и сращения самых разных структур в жажде наживы. Ну как это может быть, что треть капитала страны находится в руках у ста человек? А огромное количество капиталов, включая государственные, находится за границей в иностранной валюте? Это страшная ситуация. В таких фильмах, как «Лефиафан» страшная правда лишь просачивается на наши экраны.

Когда мы ездили в Мурманскую область, в Териберку, где снимался фильм «Левиафан», то разговаривали с простыми людьми. Так вот почти каждый подходил и говорил: «А у меня был свой «Левиафан» в жизни».

Например, один военный рассказал такую историю: «Приехали бизнесмены от Минобороны. Я смету смотрю – 70 миллионов! Изготовление кувалды – 70000 рублей! Покраска двух кузовов машин 2 млн рублей». Говорю: «Ребята, вы что?». В результате человека вышвырнули с работы, он остался без квартиры, без денег, даже кортик отобрали который ему принадлежал по званию. Такой же кортик был у его деда, у отца – он потомственный моряк. Силком отобрали кортик, держа за руки, то есть еще и унизили таким образом. Так что в реальности все еще хуже и страшнее.

В фильме «Левиафан» показана все-таки некая притчевая ситуация, происходящая в абстрактном уголке на краю Земли. Хотя подобное случается везде, от Москвы до самых до окраин.

– Каковы по вашему причины конфликта и острой дискуссии вокруг фильма «Левиафан» и Вашей роли в нем? Это же далеко не первая остросоциальная картина, снятая в нашей стране. Есть фильмы и еще более мрачные и даже чернушные…

– Ну, только потому, что это задело Русскую Православную Церковь. У нас в Самаре случилась «буря в стакане воды»: посмотрев этот фильм, наши церковнослужители, в том числе митрополит Самарский и Сызранский Сергий, заявили, что картина опорочила Церковь. Тут же нашлись люди, которые подхватили эту мысль, написали открытое «разоблачительное» письмо.

Им, видимо, не понравилось, что фильм показывает участие в коррупционно схеме (непосредственно или опосредованно) церковного деятеля. Помните, митрополит, которого я играл, дает «добро», чтобы «употребить власть» против строптивого жителя города, а потом на месте снесенного дома главного героя появляется храм. Я встречался на местном телеканале с о. Георгием, настоятелем местного монастыря, он мне сказал: «Как вы могли это сделать, играть такую роль? Ведь архиерей - представитель Бога на Земле!». Но это же совершенно неправославный взгляд! Католики верят в непогрешимость Папы Римского, а в православии такой концепции нет!

Архиерей тоже может быть грешным. Наоборот, высокий сан накладывает на него огромную ответственность, если просто какая-то тень падает на его репутацию. А мы знаем, что не только тень падает. Сегодня церковь замешана в разных коммерческих схемах, часто происходят скандалы личного плана.

Но надо не забывать, что в трудные времена церковные служители шли на костер, на Соловки и погибали, чтобы утвердить свою веру. А не занимались беспошлинной торговлей, организовывая бизнес, не разъезжали на дорогих автомобилях, сбивая людей и исчезая с места преступления.

Надо кричать не о защите Церкви, а о защите русского православного человека. И Церковь также должна защищать людей, а не сотрудничать с властью в унижении этого маленького человека.

Что касается обвинений в непатриотичности лично меня, то хочу сказать, что я в Германии двадцать лет проработал, будучи единственным русским режиссером, который руководил немецким театром. Поработав там, я получил профессиональный опыт, но не собирался там оставаться, и теперь работаю в Самаре. Россия – моя страна, и те, кто обвиняет меня в непатриотичности, должны знать, что мой отец был фронтовиком, который в 46 лет, с осколками в спине, умер у меня на руках. А мать была угнана в Германию, со всей семьей, девчонкой работала на тяжелых работах. И они воспитали меня так, как надо.

 

 

– Ваш герой, митрополит, в фильме «Левиафан» благословляет мэра «применить власть». Однако многие зрители так и не поняли, видимо, в силу монтажа картины, что под этим подразумевалось: использование каких-то властных полномочий или все же конкретное преступление?

– Мой герой, не говоря ничего конкретного, не давая никаких указаний, как бы умывает руки. Как позволил Пилат, умыв руки, распять Исуса Христа, также и здесь, митрополит, умыв руки, дает мэру карт-бланш: «Ты мне ничего не говори, у тебя свой фронт, у меня свой». Митрополит понимает, что за человек перед ним сидит. На градоначальнике уже действительно клейма негде ставить. Про мэра всем все известно, про его окружение, все знают все, в том числе и знает архиерей. Но он дает ему полную свободу действий ради того, чтобы была построена церковь. Вот таким образом он становится соучастником этого деяния.

– Как-то раз я побывал на Дне города в старинном подмосковном городке Талдом. Этот город, кроме прочего, известен тем, что в его окрестностях, в селе Спас-Угол, родился великий русский писатель Михаил Салтыков-Щедрин. Глава города, говоря о значение творчества Щедрина отметил, что бессмертные образы Щедрина продолжают существоват, и в наши дни они живее всех живых.

В фильме «Левиафан» Роман Мадянов также мастерски исполнил роль такого салтыковского чиновника, только уже современного. Непонятно, почему эти чиновники совершенно не исправились за прошедшие 150 лет? И если ли смысл обличать и высмеивать подобных персонажей, если все равно ничего не меняется?

Сейчас чиновничий аппарат – это проказа. Хоть в Талдоме, хоть в соседней Тверской губернии. Вот в Твери я как-то был на съемках, к нам приехал высокопоставленный чиновник, вице-губернатор. И на вопрос, как здесь люди живут, ответил: «Да разве это люди! Что с этим народом сделаешь? У меня вот дети в Лондоне учатся!». Т.е. полное призрение к человеку.

Чиновники себя почувствовали особой привилегированной кастой. В их руках страшная власть.

Вот, например, конкретный пример в Самаре, с нашим региональным министерством культуры. У нас такая набожная министр культуры, раньше она мне все время говорила «Ой, я Вас видела в одном фильме, в другом»… До того момента, пока я не задал один важный вопрос В. В. Путину во время «прямой линии» с президентом. Я представился, напомнил, что он был на моем спектакле в Петербурге – мы даже общались, и спросил: «Владимир Владимирович, как так получается, что в Самаре (тогда еще Куйбышеве), в которой в советский период было огромное количество народных театров, хоров, кружков, в управлении культуры Куйбышевской области работало 16 с половиной человек (полставки уборщица занимала). Почему сейчас, когда нет уже Советского Союза, когда нет ни одного народного театра, погибли тысячи коллективов, дома культуры заколочены, у нас министерство культуры занимает два здания, в котором работают больше ста человек?». Я сказал Владимир Владимировичу, что это проказа, что, когда на теле столько паразитов, организм заболевает и умирает, в конце концов.

 После этого вопроса наши отношения с региональным министром культуры перестали быть хорошими.

Когда Путин пришел к власти, он сказал: «При Ельцине объявили борьбу с чиновничеством, и вместо 700 тысяч чиновников стало 900 тысяч. Надо бороться по-новому!». И через десять лет чиновников стало в несколько раз больше. Я считаю, что это гибельная для страны ситуация.

Мало того, что ненужные чиновники сидят в нашем министерстве культуры и получают зарплаты из бюджета, так еще они засыпают всех бумагами, пытаясь оправдать свое пребывание в том или ином кресле. Стоит нашему генеральному директору куда-нибудь уехать, по возвращении перед ним целые тома «Войны и мира» всяких глупых предписаний, инструкций, запросов, проверок, комиссий. Эти кипы документов, которые непрерывно нужно заполнять и оформлять, душат на корню нашу культуру, наше образование, нашу медицину.

К сожалению, чиновники размножаются, поэтому фильмов, которые клеймят чиновничество, должно быть больше.

Сейчас многие школьники уже не хотят быть летчиками, учеными и изобретателями, а хотят стать чиновниками. Это становится брендом каким-то. Нужно выработать отвращение к чиновничеству, которое, к слову, уже и не имеет должного уровня культуры даже по сравнению с советским периодом.

В Петербурге, в культурной столице страны выходит вице-губернатор по культуре и говорит: «Петербург известен Медным всадником, Летним садом и расстрельной (!) колонной». Далее – тишина гробовая: во-первых, колонн две, и они не расстрельные, а ростральные. А наша самарская министр культуры уверена, что «в театре оперы и балета работают выпускники Ваганьковского училища» Ее пытаются поправить: «Ольга Васильевна, Вагановского, Ваганьковское – это кладбище». «Да-да, вот я и говорю, выпускники Ваганьковского училища», – настаивает на своем она.

– Фильм «Левиафан» критиковали и за то, что там много и часто пьют.

– Я обращаю внимание всех, кто смотрел «Левиафан». Герой Серебрякова хлещет водку, но он дом построил своими руками, у него нормальная машина, красивая жена, неплохой достаток. Мы-то знаем, что настоящие пьяницы доводят свои семьи до того, что они не знают, где кусок хлеба достать.

 

 

Он пьет от того, что его загнали в угол, а не от того, что он алкоголик. Герой в ситуации отчаяния, Левиафан заполз в него: уныние – смертный грех, а отчаяние – уныние, доведенное до крайней степени. И тогда он разрушает себя, потому что его поставили в ситуацию, когда человек теряет надежду, себя самого.

Быть может, в картине недостаточно показано, что он до этой истории был другим человеком. По сценарию Коля – кадровый военный, который своими руками все построил на месте, где жили его предки. Это образцовая русская жизнь. Николай – настоящий русский мужик, которого эта ситуация уничтожила и превратила в спившегося, жалкого, потерявшего все на свете. Этот же Левиафан толкнул его жену на супружескую измену, в помутненном сознании. Эти поступки – следствие того, что с людьми делает система, которая вокруг них, приговор тем, кто таких людей доводит до пьянства и падения.

Когда у человека все хорошо, у него есть цель, есть тысяча вещей, которые ему не дадут к рюмке прикоснуться, когда строишь, что-то делаешь.

Я сам люблю застолья, но когда я работаю, то мне не до пьянства. Пьянство начинается там, где человек теряет жизненные ориентиры. Тот, кто выбивает из-под него почву, тот и отвечает за это в конечно счете. Не всякий, как протопоп Аввакум пойдет до конца, и не даст себя сломать, что бы ему не грозило и какие муки он бы ни претерпевал.

Перед нами не история алкоголика, а история, в которой человек становится запившим намертво. Такое пьянство, когда человек пьет чтобы уйти этой реальности, – социальное явление. И нужно думать не о том, сколько за бутылку водки, на этом будут только наживаться наши виноторговцы, а о том, как убрать все социальные причины этого.

Я знаю пенсионеров, которые получая пенсию в 8000 рублей, разом ее пропивают и идут к мусорным ящикам, ищут еду. Им хочется как можно скорее «залить» унижение от нищенской пенсии и роста цен. У нас нет уважения к простому человеку, нет заботы о нем.

Я сейчас приехал из Донецка и Луганска, был там на съемках. И мы там все время спорили с украинцами, моими друзьями, которые винят Россию в своих бедах. Я им так отвечал: «Да, Россия виновата в том, что произошло на Украине, но не потому что она танки вводит, а потому что за эти 10 лет, пока мы наживались на нефти и газе, в России не было построено такое государство, которое было бы привлекательнее для украинцев, чем Запад, – с достойными пенсиями, социальной справедливостью, без утопающих в деньгах олигархов, двоедушных депутатов, которые могут в программе у Владимира Соловьева говорить правильные вещи, а у самих дети живут в Германии, Испании, в Лондоне».

– Часто говорят, что отечественная культура замкнута на Москву. Чтобы стать значимым лицом на российской культурной сцене, надо обязательно «засветиться» в столице. Что можно сказать по этому поводу? Есть ли возможность реализации творческого потенциала именно в провинции?

– Я считаю, что эта одна из самых страшных черт современного российского общества: деньги, власть, влияние и слава могут быть только в Москве.

Я с этим борюсь. Почему я живу не в Петербурге или в Москве, а в Самаре? Потому что здесь мы, вопреки всему, сделали потрясающий театр.

Я много лет, выступая в газетах, на телевидении, говорю: давайте снимем у нас в городе фильм, не провинциальный, а настоящее кино. Я не так давно в Германии снимался в фильме «Отель Люкс», его снимала «Бавария Пикчерс». Региональная кинокомпания, которая ничуть не ущемлена тем, что находится не в Берлине.

А у нас все ресурсы аккумулируются в столице. Если Питеру что-то перепадает только потому, что у нас Владимир Владимирович из Питера, у него есть некое патриотическое отношение к родному городу. Будь Путин из Екатеринбурга, как Ельцин, то Екатеринбург был бы в привилегированном положении.

В «Камеди Клаб» как-то была замечательная шутка. Там, как в КВН, говорят начало фразы, а ты должен остроумно продолжить. Так вот один парень начал: «По Москве ходят слухи, что…». А другой продолжил: «По Москве ходят слухи, что в России есть другие города». Увы, оно так и есть.

 

 

Недавно мы поставили в нашем Самарском театре спектакль «Варвары» Горького. Алексей Максимович описал эту ситуацию в таком диалоге:

– Они, поди, с самой Москвы, инженеры?

– Да, с Москвы.

– А ты бывал в Москве? Раз, пришлось…

– А что такое Москва?

– А вот ты сидишь, а у тебя опорки драные, рубаха нестиранная, в кармане, как в брюхе, хлеб да крошки, а шапка была бы, скажем, хорошая – бобровая. Вот шапка та и есть Москва».

 Вот так вся Россия в опорках драных, а на голове – бобровая шапка. Страшная вещь для государства то, что провинция гибнет.

– В каких ролях мы увидим вас в этом году, какие у вас планы как у режиссера?

– Сейчас есть несколько интересных проектов. К 70-летию Победы я должен выпустить в нашем театре спектакль Б. Васильева «Завтра была война». Параллельно участвую в съемках нескольких фильмов. Но самое волнительное – это премьера кинофильма «Главный конструктор», которая состоится 14 марта в Москве. Там я сыграл главную роль, Сергея Павловича Королева. Когда-то Кирилл Лавров в «Укрощении огня» блистательно играл Башкирцева, и все понимали, что это история про С. П. Королева. Хотя там биография Королева не совсем достоверно представлена. Новый фильм – это уже не картина «по мотивам», а байопик, точно соответствующий жизненному пути великого конструктора.

Также я очень хочу съездить снова в Донецк и Луганск с режиссером Юрием Карой.

Первый раз я ездил туда, представлял фильм «Белый тигр», где сыграл роль маршала Жукова. А сейчас планируем показать в Донецке фильм «Главный конструктор». Режиссер Юрий Кара – уроженец Донецка, а я уроженец – Ясиноватой. В прошлый раз меня не смогли отвезти в Ясиноватую, на Красноармейскую, 25, где я родился, там было опасно из-за обстрелов. Но надеюсь, что все-таки мир придет на Донбасс. Все мы, группа кинематографистов, ездили на свои деньги, плюс гуманитарную помощь везли.

Очень хочу организовать гастроли Донецкого театра в России, у них замечательный театр, хочу чтобы их увидели здесь наши зрители. Но пока не получается. Чиновники, от которых зависит решение этого вопроса, бояться стать невыездными. (Из-за санкций Евросоюза – Прим. ред.)

– Спасибо за беседу, будем смотреть ваши новые фильмы.