«Трудно быть прагматиком…»

В последнее время все чаще экономические сводки пестреют сообщениями о банкротствах. Кризис подорвал стабильность многих компаний, заставляя их констатировать собственную финансовую несостоятельность.

 Однако так ли страшно банкротство? Что кроется за этим понятием? И можно ли спасти предприятие после признания его неплатёжеспособности? Об этом мы беседуем с арбитражным управляющим, председателем тверского отделения НП СРО «Евросиб» Дмитрием Рахмани.

 

- Дмитрий Кудратович, что же все-таки значит банкротство? И можно ли как-то застраховать свою компанию от полного финансового краха?

 

- На самом деле, «банкротство» – понятие, прежде всего, экономическое, явление распространенное и зачастую закономерное, присущее странам с рыночной экономикой. Банкротство является результатом развития кризисного финансового состояния, когда предприятие проходит путь от эпизодической до устойчивой неспособности удовлетворять требования кредиторов, в том числе по обязательным платежам в бюджет и внебюджетные фонды.

 

В настоящий момент во всём мире, в том числе и в России, выработана определенная система контроля, диагностики и, по возможности, защиты предприятий от полного краха. Эта система и есть система банкротства.

 

В немалой степени реализация достигнутых мер контроля и защиты от банкротства зависит от уровня развития законодательства в этой сфере. Вы понимаете, что в современной России нормативное регулирование процедур несостоятельности построено с оглядкой на опыт зарубежных стран и отсчитывает свое начало от Указа Президента РФ 1992 года. В настоящее время вопросы банкротства регулируются Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)», который устанавливает основания для признания должника-юридического лица, индивидуального предпринимателя или гражданина несостоятельным (банкротом), регулирует порядок и условия осуществления мер по предупреждению несостоятельности (банкротства), порядок и условия проведения процедур банкротства.

 

Если рассматривать банкротство не как экономическое явление, а с юридической точки зрения, как процедуру, то она предполагает осуществление ряда мероприятий, направленных на удовлетворение требований кредиторов, причём желательна ситуация, когда это происходит за счёт восстановление платежеспособности должника. Многие ошибочно представляют банкротство как процедуру – когда имущество предприятия-должника идёт «с молотка» за бесценок. Понятие «банкротство» хоть и объединяет в себе все стадии процедур несостоятельности – на деле является финальным актом, когда понятно, что спасти предприятие невозможно. В связи с этим правильнее говорить о процедурах несостоятельности (наблюдении, финансовом оздоровлении, внешнем управлении, конкурсном производстве), где первые три направлены на восстановление платежеспособности предприятия.

 

Так, если мы будем рассуждать дальше, то увидим, что речь идёт о нормативном регулировании антикризисного управления предприятием. Понятно, что антикризисное управление понятие более широкое и ближе скорее к финансовому менеджменту, чем к юриспруденции, однако, закон «О несостоятельности (банкротстве)», пожалуй, единственный нормативный акт, который предоставляет должнику реальные рычаги в противостоянии кризису.

 

- Какие рычаги?

 

- Это и мораторий по исполнению должником своих обязательств, это и снятие арестов с имущества должника, расчётных счетов. Это и приостановление действия исполнительных документов.

 

То есть предприятие оказавшееся в долговой яме, раздираемое кредиторами и судебными приставами, получает возможность открыть опечатанные цеха и сосредоточиться на выпуске продукции.

 

- Своеобразный тайм-аут?

 

- Именно. К сожалению, мало кто это использует, а ведь закон предоставляет реальную возможность получить «передышку», привести дела в порядок и двигаться дальше. Лично я в общении с руководителями предприятий не раз отмечал в целом низкую правовую культуру, штатные юристы и бухгалтера тоже оказываются плохими советчиками. Глаз замыливается от рутинной работы и мыслить нестандартно в критических ситуациях не получается. А потом, ведение процедур, применяемых в делах о банкротстве, удовольствие скажем не из дешёвых; не сможете подтвердить в суде наличие средств на ведение процедуры – суд просто откажет в производстве по делу. А зачастую малому бизнесу просто не по карману оплачивать работу управляющего (вознаграждение и расходы управляющего приравниваются к судебным расходам), отсюда и имеем огромное количество тихо разорившихся предпринимателей, которые и вне статистики и вне поддержки со стороны закона, такие «латентные» банкротства.

 

- Предприятия теряют платежеспособность во все времена. А каков портрет типичного предприятия-банкрота эпохи кризиса, есть ли характерные черты? 

 

- Говорить именно о портрете не совсем корректно, хотя какая-то специфика конечно есть. Главная закономерность - предприятия стали попадать в кризис больше благодаря внешним факторам (инфляции, падению доходов населения, снижению платежеспособного спроса и т.д.) нежели внутренним (ошибкам в управлении и производстве). Так или иначе, под признаки неплатежеспособности сегодня попадают предприятия из всех отраслей экономической деятельности. Говорить о предприятиях стагнировавших до кризиса бессмысленно – они как были, так и остаются на грани банкротства и тогда, и сейчас. Это не показательно.

 

Типичное несостоятельное предприятие сегодня – это успешно развивавшееся предприятие, переоценившее свои возможности. Предприятие, которое ради увеличения своего присутствия на рынке не боялось прибегать ни к лизингу, ни к кредитованию, зачастую переоценивая собственные силы. Такая слишком активная экспансия многим сослужила плохую службу. Я в связи с этим отметил бы достаточно сомнительное поведение кредитных учреждений в условиях кризиса. В ходе практики постоянно приходится сталкиваться с ситуацией, когда банки во времена всеобщего безудержного роста раздавали кредиты «направо и налево», ради улучшения собственных показателей. Знаю не одну историю, когда ответственные работники кредитных учреждений сами советовали как «правильно» готовить комплект документов под кредитование, в результате многие кредиты оказались необеспеченны ничем, а для руководителя компании-заёмщика в случае невозможности своевременно его обслуживать – сегодня это может обернуться статьёй уголовного кодекса. В любом случая, кредитные учреждения слабо реагируют на посыл правительства – дать передышку бизнесу, на уступки идти никто особо не хочет.

 

Появились и характерные банкротства по цепочке: ритейл тянет на дно поставщика, поставщик тянет на дно производителя, либо импортёра. Это если упрощённо.

 

Есть и определённый тип предприятий-должников, существовавший и раньше и сейчас. Я условно называю этот тип «банкрот по результатам налоговой проверки».

 

- Вы имеете в виду то, что налоговый орган выявляет недоплату по налогам?

 

- Стандартная ситуация выглядит так – при проведении проверки на предприятии за определённый период по налогу на прибыль и НДС, налоговая служба задаётся вопросом – а насколько правильно предприятие определило налогооблагаемую базу, соответственно начинает проверять произведённые расходы и добрую половину контрагентов признаёт недобросовестными.

 - А кто такой недобросовестный контрагент?

 

- Видите ли, это понятие лежит вне правового поля. Тут налоговая служба определяет контрагента как недобросовестного оперируя собственными оценочными категориями.

 

Дальше понятно – расходы к уменьшению налогооблагаемой базы не принимаются. Предприятию насчитывается недоимка по налогам на прибыль и НДС так, как если бы все реализованные товары компании кто-то взял и подарил. Не хочу давать оценок выводам налоговой службы, учитывая, что зачастую предприниматели действительно беззастенчиво «рисуют» себе расходы и уклоняются от налогов, а суды всё чаще встают на сторону налоговой службы. Трагедия в другом – общаясь с коммерсантами знаю, что очень многие крупные национальные компании не заключает прямых договоров, а держат для этого добрую сотню сомнительных компаний, по принципу - хочешь подписывай договор – хочешь нет. Отсюда и недобросовестные контрагенты. А страдают тверские региональные компании, очень часто незаслуженно. Поэтому, печально, но любая торговая компания, да и не только – потенциальный банкрот, случись налоговая проверка. Невозможно быть идеальным в неидеальной системе, какие-то упущения всегда будут.

 

- Дмитрий, расскажите поподробнее о свой профессии. Что значит арбитражный управляющий, и в чьих интересах он действует?

 

- Закон лишь устанавливает права и обязанности арбитражного управляющего, а также подчёркивает, что тот должен действовать добросовестно и разумно в интересах должника, кредиторов и общества. Я чувствую свою профессию как профессию кризис-менеджера. Ибо успех арбитражного управляющего определяется не столько полнотой удовлетворения требований кредиторов, сколько восстановлением платежеспособности предприятия и как результат полным удовлетворением всех требований. Воспринимаю это как аксиому. Поэтому так и высока ответственность управляющего – ведь помимо спасения предприятия, всегда есть и социальная составляющая в работе. Приходится осознавать, что от тебя зачастую зависит не только судьба бизнеса, но и судьбы людей вовлечённых в бизнес, работников, членов семей. Особенно это чувствуется при банкротствах сельскохозяйственных предприятий, колхозов. Там понимаешь, что за правовыми актами и законом - судьба наименее защищённой категории граждан – сельских жителей. А реалии таковы, что вывести сельхозпредприятие из кризиса – фактически невозможно, просто в силу непреодолимости обстоятельств, касаться которых даже не буду. А результат всегда один – заброшенные коровники и обезземеливание крестьян. Тут нужен прагматичный подход, у меня не получается. Были сельскохозяйственные предприятия в работе, и от них отказался.

 

По той же причине стараюсь избегать процедур по компаниям-застройщикам – там другая незащищённая категория, дольщики или соинвесторы. Хотя сейчас на фоне кризиса предложения поступают даже из других регионов.

 - Что же получается? Все должники такие законопослушные, социально-ответственые предприятия, ставшие жертвами кризиса, банковского «произвола» или налоговой проверки? Однако много случаев, когда привлечённые денежные средства бывают просто истрачены руководством компаний самым нецелевым образом и отнюдь не на развитие производства или выплаты зарплат? Разве не так?

 

- Конечно, таких случаев сколько угодно, когда должник умышленно доводит предприятие до банкротства и мы тогда говорим о преднамеренном банкротстве или фиктивном. В этих случаях арбитражному управляющему надо быть очень внимательным, чтобы распознать умысел в действиях руководства и принять немедленные меры по защите прав кредиторов.

 

- Каким образом?

 

- Во-первых, существуют нормы и правила по проведению экспертизы на наличие/ отсутствие признаков преднамеренности и фиктивности, во вторых проводится анализ всех крупных сделок должника как минимум за год, и если арбитражный управляющий обнаруживает серьёзное и необоснованное выбытие реальных активов из собственности предприятия в обмен, скажем, на ценные бумаги или право требования к неликвидной компании, либо приобретение на полученные от реализации основных средств - товаров, сырья, оборудования, которое до сих пор почему-то не поставлено, арбитражный управляющий должен как минимум насторожиться.

 - И что дальше? Имущество выбыло, где искать «концы»?

 

- К счастью поправки, внесённые в закон дают возможность арбитражному управляющему обжаловать подозрительные сделки, совершённые должником за три года до начала процедуры банкротства и в случае положительного решения суда – имущество подлежит возврату и включению в конкурсную массу. Как будет работать эта глава закона – посмотрим, практики пока мало.

 

А вообще, если предприятие добросовестно, то руководитель обязан лишь почувствовав угрозу возможной неплатежеспособности или невозможности рассчитаться со всеми кредиторами по всем долгам предприятия обратиться в Арбитражный суд с заявлением должника о признании банкротом. Кстати мало кто из предпринимателей знает, но если руководитель должника или собственник имущества должника своевременно не исполнил эту обязанность – впоследствии он может быть привлечён к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

 - Что это значит?

 

- Проще говоря, придётся отвечать личным имуществом как физическому лицу, если вдруг средств от реализации конкурсной массы окажется недостаточно для расчётов со всеми кредиторами. В связи с этим очень советую руководителям быть крайне внимательными и не доводить ситуацию до экономического коллапса, и если принимаемые меры для восстановления платежеспособности не дают результатов – инициировать процедуру самостоятельно, шансов больше - и предприятие вытянуть из бездны и не угодить туда самому.

 – Скажите, а как же обещание многих юридических фирм помочь избавиться от долгов за пару дней, ликвидировать компанию с долгами перед бюджетом?

 

- Не хочу комментировать подобного рода предложения, могу лишь сказать, что ни с юридическими, ни с консалтинговыми услугами это не имеет ничего общего. Законно сделать это невозможно. Эти якобы «юридические» услуги существуют пока лишь постольку, поскольку правоохранительной системе элементарно не хватает ресурсов - материальных, людских, временных, а наши многие коммерсанты недостаточно компетентны в юридических вопросах. Но времена меняются – и подобная «ликвидация» может однажды выйти боком. Примеры есть уже и сейчас.

 

А если вернуться к разговору о кредиторах, то достаточно часто приходится сталкиваться с ситуацией, когда целью кредитора является не получение исполнения обязательств от должника, а сначала развал предприятия, а потом захват и поглощение. Не случайно банкротство – одна из распространённых техник в рейдерских захватах. В Тверской области не одно предприятие так поменяло собственника. В принципе, это общеизвестно.

 - А как это делается?

 

- Не вдаваясь в детали, всё достаточно примитивно – скупаются долги, порой достаточно небольшие применительно к бизнесу в целом, либо создаются на скорую руку, особенно когда кто-то из менеджеров в сговоре с заинтересованными лицами, дальше проще – подаётся заявление в суд, через собрание кредиторов проводится кандидатура «нужного» управляющего, деятельность которого изначально направлена не на восстановление платежеспособности, а на «потопление» бизнеса. Далее продажа бизнеса за бесценок заинтересованной ФПГ. Общий смысл такой, вариаций до бесконечности.

 

- То есть любое предприятие может пострадать? И как с этим бороться?

 

- Теоретически – да, может пострадать любой бизнес. Чтобы противостоять этому – необходимо выстраивать многоуровневую систему защиты активов, плюс осмотрительные действия руководства, плюс квалифицированная юридическая помощь. Вообще это тема для отдельного разговора.

 - Что вы можете посоветовать тверским предпринимателям, оказавшимся в непростом финансовом положении?

 

- Нужно стараться диагностировать на ранних стадиях угрозу возникновения неплатежеспособности. Это может быть и анализ активов предприятия, и оценка структуры баланса и оценка кредитоспособности. Подходов много, всё это давно придумано и не нами. А в случае выявления тревожных факторов – максимально мобилизовать внутренние ресурсы в сочетании с жесточайшим контролем и учётом. Предупреждать кризис легче, чем потом «лечить» его.

 

Но если случилось то, что случилось – не стоит опускать руки, банкротство – это ещё не конец, иногда это отличная возможность для предприятия выйти из кризиса обновлённым и окрепшим.