Аскар Акаев: путь России – инновационно-технологический прорыв

В минувшем апреле в Минпромторге РФ состоялось расширенное заседание Бюро союза машиностроителей России и ассоциации «Лига содействия оборонным предприятиям» с участием председателя союза, генерального директора госкорпорации «Ростех» Сергея Чемезова и министра промышленности и торговли РФ Дениса Мантурова. Обсуждая актуальные проблемы промышленной политики, его участники сошлись во мнении о том, что перед российской экономикой, ее промышленным сектором стоит сложнейшая задача – стать конкурентоспособными в новом технологическом укладе и одновременно обновить производство старого технологического уклада. О возможностях и путях выполнения этой задачи «БТ» беседует с академиком РАН, профессором МГУ Аскаром АКАЕВЫМ

 

– Аскар Акаевич, вы были в числе тех экспертов, которые еще в середине «нулевых» годов заостряли внимание на знаковом тренде: начинавшийся тогда мировой кризис форсировал переход экономик ведущих стран на новый технологический уклад. Понадобилось почти восемь лет для того, чтобы соответствующая оценка ситуации последовала и на официальном уровне. Проблема в том, что, с одной стороны, уже есть понимание необходимости широкомасштабной модернизации отечественной экономики как главного условия ее конкурентоспособности в будущем, а с другой – столь же очевидна, скажем так, невысокая успешность попыток реально «запустить процесс» такой модернизации. На ваш взгляд, почему так происходит?

– В 2012 году мы проанализировали ряд стратегий модернизации экономики России, опубликованных за последние пять лет, в том числе правительственную стратегию «Инновационная Россия–2020». В «Стратегии-2020» главным вектором является экспортная ориентация. Но дело в том, что Россия с экспортной ориентацией опоздала. Эта стратегия сработала в первую волну глобализации – в 1980-е годы, когда развитые страны – США, Великобритания, Германия – выносили промышленное производство в развивающиеся страны с более дешевой рабочей силой и менее строгими требованиями к экологичности производств. При этом сами страны-лидеры позиционировали себя как центры «постиндустриальной» экономики, сосредоточившись на развитии сферы услуг и инноваций, в том числе IT-технологий. Однако постиндустриальный мир не означает – мир без индустрии. Напротив, несмотря на снижение доли промышленности в структуре экономики развитых стран, в большинстве из них успешно функционирует хорошо отлаженная высокотехнологичная индустрия, способная как минимум на 2/3 обеспечивать население высококачественными промышленными товарами.

И этой первой волной в полной степени воспользовались Китай и другие страны Юго-Восточной Азии. Китай на протяжении уже 30 лет развивается темпами в 10% в год. И теперь уже Китай исходит из того, что экспортная ориентация в чистом виде себя исчерпала, и ставит задачу поставить свою экономику на два колеса: экспорт в развитые страны и остальной мир, и активная работа по стимулированию внутреннего спроса.

И в это время наши либеральные экономисты утверждают, что России нужна экспортно-ориентированная стратегия. Какая может быть экспортная ориентация, когда мы не можем решить проблемы импортозамещения! Нарастающий наплыв импорта сегодня представляет самую серьезную угрозу реальной экономике России. Темпы роста импорта в последние годы превысили 40%. А это очень опасно, когда экспорт не растет, поскольку рост импорта сокращает профицит торгового баланса. С другой стороны, объемы импорта однозначно определяются объемами экспорта нефти, газа и металлов или, точнее, ценами на них. Падение цен на экспортируемое сырье будет означать падение объемов импорта. Рост импорта и отток капитала уже скоро сделают сальдо торгового баланса нулевым или даже отрицательным. Снижение цен на нефть только усугубит ситуацию.

И потому напрашивается вывод: долгосрочная стратегия инновационного развития экономики России должна строиться по типу стратегии интегрированной модернизации (по классификации видного китайского экономиста профессора Хэ Чуаньци). Эта стратегия должна включать в себя все приемлемые сильные стороны имеющихся стратегий при координирующей роли Минэкономразвития РФ, что обеспечит необходимый консенсус правительства и всего экспертного сообщества по вопросам экономической модернизации страны. Что же касается среднесрочной импортозамещающей стратегии модернизации, то она нам видится как неотъемлемая часть стратегии интегрированной модернизации, необходимая как пусковой механизм для долгосрочной стратегии формирования инновационной экономики России.

– То есть самая актуальная задача на сегодня – это импортозамещение?

– Именно! На сегодня и на ближайшие 10 лет. Я еще 10 лет назад поднимал проблему чрезмерной зависимости отечественных производителей наукоемкой продукции от зарубежных поставок высокотехнологичных компонентов. Для великой державы в целях обеспечения экономической безопасности необходимо, чтобы не менее двух третей спроса удовлетворяла отечественная промышленность. И потому России необходимо незамедлительно начать реализацию широкомасштабной программы импортозамещения, предварительно проведя инвентаризацию всей импортной продукции. Программа импортозамещения как раз и может быть решена через технологическую модернизацию обрабатывающих отраслей экономики. Если получится запустить ее быстро, темпы роста экономики России уже через 2-3 года повысятся до 5-6%, а через 4-5 лет – до требуемых для удвоения подушевого дохода 7-8% в год. Вдобавок это позволит в достаточной мере диверсифицировать экономику, чтобы обеспечить ее устойчивое развитие в условиях падения цен на нефть и роста дефицита бюджета. А соответствующая девальвация рубля из проблемы трансформируется в источник повышения конкурентоспособности российских товаропроизводителей.

– Как вы в этом контексте оцениваете постановление Правительства России от 07.02.2011  г. №56 и вышедшее ему на смену постановление Правительства РФ от 24 декабря 2013 г. №1224, в соответствии с которыми устанавливаются запреты и ограничения на закупку иностранных товаров для компаний ОПК при наличии их отечественных аналогов? С одной стороны, необходимо стимулирование внутреннего спроса на продукцию отечественного станкостроения, но, с другой стороны, корпорации стремятся закупать лучшие образцы оборудования, а продукция отечественного станкостроения не всегда отвечает их требованиям в части цены и качества…

– Я здесь солидарен с нашими машиностроителями, которые закупают лучшее высокотехнологичное производственное оборудование. Это принципиально – приобретать лучшее производственное оборудование, технологии, но не готовые продукты, изготавливаемые на нем. Так делал Китай – по всему миру закупал высокотехнологичное оборудование, производил дешевую продукцию и продавал. Мы ведь отстали от развитых стран на 30-40 лет, то есть на один Кондратьевский цикл. Все технологии пятого уклада еще будут применяться 30-40 лет и их надо закупать. И сейчас, в период кризиса, самое хорошее время для таких сделок, поскольку цены падают не только на станки, но и можно выгодно приобрести сами компании, их производящие, имеющие свои технологии и ниши на рынке. Многие российские компании так и делают: закупают в Европе не только оборудование, но и компании, фирмы. И таким образом получают и современные RD-центры, то есть, по-нашему, НИОКР, инжиниринг, и новые ниши на рынке. Получается тройной выигрыш. В итоге российские компании достраивают свои продуктовые линейки, а опыт работы на современном оборудовании используют для того, чтобы подтянуть технологический уровень своих российских производств до уровня развитых экономик. Так рождается новая российская инженерная школа, соответствующая требованиям европейской индустриальной культуры.

Что же касается всяческих запретов и ограничений – они никогда не помогали делу, ими никогда ничего невозможно улучшить. Нужны не запреты, а стимулы к модернизации наших производств.

– Тогда, получается, отечественное станкостроение обречено?

– Никоим образом! На данном этапе надо закупать станки, производственное оборудование, разработанное в ходе пятого технологического уклада в период с 1980 по 2010 год, на сегодня это лучшее оборудование. Но параллельно с этим необходимо усваивать новый технологический уклад – приступать к разработке оборудования нового поколения, на котором будет выпускаться инновационная продукция будущего. И что касается технологий грядущего уклада – то оборудование для производства новых инвестиционных продуктов по NBIC (нано-, био-, информационным и когно-) технологиям принципиально важно создавать самим! Россия способна совершить инновационно-технологический прорыв, ориентируясь не только на заимствование передовых зарубежных технологий, но и путем самостоятельного опережающего освоения базисных технологий шестого уклада на базе собственного уникального научно-технологического задела. Взять, к примеру, Курчатовский центр или Физико-технический институт в Санкт-Петербурге. У них есть самое передовое оборудование, которое частично закуплено за рубежом, а частично – сделано в России. И это оборудование у нас поставляется за рубеж. Вот этот опыт и надо тиражировать.

– Но все упирается в отсутствие механизмов этого тиражирования. Из года в год промышленниками поднимается больная тема – о непомерно высоких банковских кредитных ставках, по сути, блокирующих развитие производства. А без финансовой поддержки промышленность не поднять.

– Конечно, финансировать проекты необходимо на основе государственно-частного партнерства. Однако сегодня инициатива должна быть за государством. Именно адресные государственные инвестиции должны сыграть важную роль катализатора в модернизации российской промышленности. Следует отметить, что деньги в экономике есть, но они не инвестируются. Например, оборот финансовых вложений крупных и средних предприятий в 2011 году, по данным Росстата, в 10 раз превысил объем инвестиций в основной капитал, тогда как до кризиса он превышал всего в 2-3 раза. Особенно плохо обстоит дело с банковским кредитованием реального сектора экономики. При этом вся банковская система обеспечила себя избыточной ликвидностью. Образно говоря, «банки сегодня сидят на деньгах». Поэтому правительство должно проводить политику, жесткую по принуждению банков к кредитованию реального сектора экономики.

В то же время для реализации программы модернизации могут и должны быть эффективно использованы два новых института, созданных правительством в последнее время: агентство стратегических инициатив (АСИ) с его программами поддержки инноваций и технологические платформы (РТП). При этом я считаю, что меры поддержки целесообразно адресовать в первую очередь средним высокотехнологичным предприятиям – ставку надо делать на них. Именно такие компании закупают новейшее инновационное оборудование, осваивают новые технологии и производят новые продукты на уровне лучших мировых образцов. То есть решают задачу развития в России высокотехнологичной, наукоемкой экономики. Эти компании называются «газелями» и отличаются тем, что они осуществляют масштабные НИОКР. Причем расходы на НИОКР у «газелей» в разы превышают расходы крупных компаний. Важно то, что они присутствуют во всех отраслях экономики, а не только в ее прогрессивных секторах и создают большинство новых высокотехнологичных рабочих мест.

– Но пока что этих «газелей» у нас впору заносить в Красную книгу: все-таки в России сегодня не так много высококвалифицированных управленцев-инноваторов, способных поднять этот высокорисковый и, по мнению многих, малорентабельный бизнес.

– Зарубежные эксперты опровергают это расхожее мнение о низкой рентабельности наукоемких производств. Они отмечают, что наукоемкие отрасли и высокие технологии играют авангардную роль в развитии современной экономики. На предприятиях этих отраслей осуществляется интенсивная инновационная деятельность, способствующая развитию существующих и созданию новых рынков сбыта, а также более эффективному использованию ресурсов. Высокая доля добавленной стоимости в объеме произведенной продукции способствует большей занятости и высокой оплате труда квалифицированных работников. Высокая доходность наукоемких отраслей в сочетании с относительно низкой ресурсоемкостью обуславливает их высокую прибыльность. И потому закономерно постепенное возрастание удельного веса наукоемкой продукции в мировом производстве.

У России есть только один шанс сохранить статус великой державы – иметь такую экономику. Что касается товаров широкого потребления, то здесь с Китаем, который недаром называют мировой фабрикой, нам конкурировать невозможно. У нас никогда труд не будет дешевле, чем в Китае, и энергозатраты на производство там, благодаря более теплому климату, заметно ниже. Что касается информационных, телекоммуникационных услуг, то эту нишу прочно удерживает Индия, все чаще называемая информационным офисом мира. Индия совершила впечатляющий прорыв в области информационных технологий. В сфере информационных услуг создается более половины добавленной стоимости и занята четверть трудоспособных граждан Индии. Отрасль информатики, двигатель экономического роста, экспортирует четыре пятых от объема производимых товаров и услуг.

Еще одна страна БРИКС – Бразилия – занимает передовые позиции в мировом авиастроении, биоэнергетике, а также на глобальном рынке продовольствия. Поэтому очевидно, что Россия рискует остаться в арьергарде БРИКС, если будет продолжать развиваться по нынешней экономической модели.

 И поэтому России остается только завоевать сегмент высокотехнологичной продукции. И она вполне в состоянии это сделать.

 

Полную версию интервью читайте в июньском номере федерального промышленного журнала «Умное производство»