Кратко о журнале «Бизнес Территория»

Полноцветное ежемесячное 60-страничное издание, посвященное комплексному развитию территории и бизнеса. Издается в Твери, распространяется в Тверской, Московской, Новгородской, Псковской, Смоленской, Ленинградской, Ярославской, Воронежской, Липецкой, Белгородской областях. Журнал анализирует успешные бизнес-проекты, публикует информацию о важнейших событиях в бизнес-сообществе, мнения экспертов, знакомит с видными предпринимателями. Инвестиционные возможности городов и районов, планы стратегического развития, логистика, энергетика и многое другое – все это в журнале «Бизнес территория». Основные темы журнала: комплексное развитие территорий, территориальный маркетинг, девелопмент, инфраструктура, инвестиции, промышленность, сельское хозяйство, недвижимость, промышленные площадки, новости.

 

 

 

 

 

Черноземье: перезагрузка

 

 

НОВЫЕ ФОРМЫ ОРГАНИЗАЦИИ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА

 

Черноземные регионы России традиционно жили сельским хозяйством. Территории Воронежской, Липецкой, Белгородской областей испокон веков снабжали хлебом не только Россию, но и всю Европу

Неурожай зерновых был здесь страшной бедой – на хлебе держалась вся экономика и в крестьянском подворье, и в барских хоромах. Если в нечерноземных губерниях в селах существовали «отхожие промыслы», развивались ремесла и т.д. (ведь на скудные северные земли нельзя делать ставку), то здесь все силы отдавались хлебопашеству. Так было вплоть до конца существования Советского Союза.

Но сегодня, с началом XXI века, традиционный уклад жизни стремительно меняется. Изменилась структура питания, в которой хлеб больше не является основным продуктом. Изменились технологии, изменилась даже биология – на уровне ДНК. А еще на российском сельском хозяйстве может сильнее всего отразиться вступление России в ВТО. Как в зоне рискованного земледелия тягаться с фермерами из благодатной Италии, снимающими по нескольку урожаев в год?

Известно, что, когда страны Прибалтики вошли в Евросоюз, литовским, латышским и эстонским фермерам давали единовременные дотации, достаточные для покупки жилья в городе – только бы они отказались от своих ферм. И сегодня, когда едешь на поезде Москва – Калининград и пересекаешь границу между Литвой и Белоруссией, резко бросается в глаза разница сельских пейзажей – от скошенных лугов и пасущихся коров в «царстве» батьки Лукашенко к бурьяну прибалтийского члена ЕС.

Впрочем, когда продвигаешься на юг России по трассе «Дон», наблюдаешь обратный эффект – от бурьяна еще в Тульской области к ухоженным полям Белгородчины и цветущему подсолнечнику Воронежской области.

За счет чего будет выживать Черноземье в глобальном мире?

В принципе, ответ на этот вопрос уже дан в других сельскохозяйственных областях мира. Сидя на «нефтяной трубе», Россия упустила эту ведущую для себя отрасль, но богатые люди уже с начала 2000-х подозревают, что сельское хозяйство в нашей стране может быть очень прибыльным – если правильно его организовать.

 

НА СМЕНУ КОЛХОЗАМ-МИЛЛИОНЕРАМ

 

Создание вертикально интегрированных структур (агрохолдингов) в сфере АПК стало отличительной чертой черноземных регионов в последние годы. Агрохолдинги, работающие по принципу от «поля до прилавка», получают серьезные преимущества перед традиционными сельхозпроизводителями.

В конце 90-х гг., с развитием крупного российского бизнеса, несельскохозяйственные компании начали проявлять большой интерес к сельскому хозяйству, инвестировать в отрасль и с различной степенью самостоятельности заниматься производством сельскохозяйственной продукции.

Стимул отечественному сельскому хозяйству дал кризис 1998 года. Стало выгодно производить и экспортировать, а не импортировать. Сельскохозяйственное производство оказалось рентабельным, и выяснилось, что прибыль от сельскохозяйственной деятельности стало возможным получить при относительно небольших объемах инвестиций.

Вертикальная интеграция имеет место в том случае, если происходит объединение производителей, действующих на последующих стадиях продуктовой вертикали.

К созданию агропродовольственных холдингов приходят компании, торгующие сельскохозяйственной продукцией, компании, покупающие сельскохозяйственное сырье (перерабатывающие предприятия), компании – поставщики ресурсов для сельского хозяйства (комбикорма, удобрения, сельхозтехника) и, наконец, компании, прежде не связанные с сельским хозяйством (например, металлургические предприятия).

В действительности все новое – это «хорошо забытое старое». Развитие наших типичных агрохолдингов сегодня повторяет то, что прошли агрохолдинги в штатах Миннесота и Северная Дакота, в долине Красной реки более 100 лет назад. Даже климат в этом регионе США очень напоминает наш: летом – Белгородскую или Воронежскую область, а зимой, когда зашкаливает за -25°С с ветерком, – заволжские степи.

Все индустриально развитые западные страны в прошлом веке (в США несколько раньше, в Западной Европе исторически позже), особенно в послевоенный период (50-70 гг.), в той или иной мере пережили период бурной инвестиционной активности несельскохозяйственных компаний в сельское хозяйство. Как правило, он приходился на периоды, совпадавшие с аграрными кризисами (когда на фермеров давили непогашенные долги, цены на землю падали, инвестирование становилось относительно дешевым), разворачивающимися на фоне экономического подъема в других секторах экономики, с проведением аграрных реформ, началом индустриализации аграрного сектора.

Одним из первых российских примеров такого рода деятельности в 90-е явилась реализация проектов Инкомбанка, который через свою специализированную компанию занимался производством и переработкой сахара и подсолнечника. Компании в структуре Инкомбанка авансировали сельскохозяйственных производителей в основных районах производства сахарной свеклы и подсолнечника. Одновременно кредиты под договоры на покупку сырья получали сахарорафинадные и масложировые комбинаты.

Но в первое время, создавая вертикально интегрированные структуры в продовольственном секторе, крупные компании все же использовали только схему краткосрочного кредитования как производителей сырья (сезонный кредит), так и перерабатывающих предприятий. Вопрос о покупке активов сельскохозяйственных предприятий, а тем более земли и самостоятельной организации производства тогда не стоял.

 

ЗАЧЕМ ЭТО НУЖНО КРУПНОМУ КАПИТАЛУ?

 

Интеграционные процессы начались в так называемых регионах «зернового пояса». Это регионы – крупные производители зерна и подсолнечника, сахарной свеклы: Северный Кавказ (Ростовская область, Краснодарский и Ставропольский края), Центрально-Черноземный регион (Воронежская, Белгородская и пр. области), Поволжье (Волгоградская, Саратовская области).

Зерновое производство за все годы рыночных реформ, при самых неблагоприятных с точки зрения урожая годах, оставалось рентабельным и прибыльным. В последние годы средняя рентабельность зернового производства колебалась в пределах 200-300%. То есть привлекательность зернового сектора для инвестирования частных компаний очевидна.

Столь же очевиден интерес к сектору подсолнечника: практически сразу же после либерализации торговли в начале 90-х гг. до 40% производимого в стране подсолнечника уходило на экспорт. Введение ограничений на экспорт подсолнечника лишь переориентировало определенным образом географию потоков, не сделав работу бизнеса в этом продуктовом сегменте менее рентабельным.

И наконец, производство сахарной свеклы остается весьма рентабельным бизнесом для контролирующих сахарный сегмент компаний, которые делают прибыль на импорте сахарного сырца (за счет объема оборота) и на отечественном сахаре за счет высокого уровня рентабельности.

Два последних года география интеграционных процессов продвинулась на север, главным образом за счет того, что несельскохозяйственные компании нашли и здесь высокорентабельные отрасли для инвестирования: животноводство – в первую очередь, отрасли с быстрой отдачей на инвестиции (короткий цикл откорма) – птицеводство, свиноводство, а также молочное скотоводство.

Процессы создания агрохолдингов имеют достаточно высокую степень географической концентрации. Как правило, они распространены в районах – крупных производителях зерновых и масличных: Северный Кавказ, главным образом, Ставропольский край и Ростовская область, Центрально-Черноземный район (Белгородская, Воронежская области и пр.).

Мотивы вертикального интегрирования в сельскохозяйственное производство различны.

– Обеспечение стабильных поставок сырья на переработку (для перерабатывающих предприятий либо для компаний, которые выросли из переработки).

– Невозможность добиться возврата долгов приводит к тому, что частные компании отбирают землю у сельхозпроизводителей в соответствии с размером долга. Это позволяет устанавливать управленческий контроль над самим процессом производства, дает возможность инвесторам отслеживать получение продукции «на выходе».

– Проблема сбыта продукции своей специализации, расширения сбыта, особенно в случае если речь идет о продукции, являющейся сырьевым ресурсом для сельского хозяйства – корма, например. Одним из наиболее характерных примеров является инвестирование зерновыми компаниями, продающими кормовое зерно, в последующие стадии вертикальной цепочки, в частности, в животноводство (производство птицы, свинины).

Чаще всего мотивы вертикальной интеграции лежат не в сфере производства, а в сфере несовершенства рынка. Когда мы говорим, что перерабатывающее предприятие испытывает трудности с обеспечением регулярных, гарантированных поставок сырья на переработку, мы не предполагаем, что это сырье отсутствует в природе, мы имеем в виду, что издержки, связанные с приобретением сырья, настолько высоки, что дешевле производить сырье самостоятельно, чем его покупать.

Например, после финансового кризиса временное закрытие сырьевого импорта и далее экономически невыгодный ввоз сырья для переработки привели к тому, что многие перерабатывающие предприятия поменяли источники обеспечения сырья с внешних поставок на внутреннее сырьевое обеспечение. На внутреннем рынке они столкнулись с ситуацией отсутствия сырья для переработки. Многие перерабатывающие предприятия начали создавать собственные сельскохозяйственные предприятия для решения сырьевой проблемы (пример Черкизовского мясокомбината упоминается чаще всего). Это наиболее типичный пример вертикального интегрирования.

 

ПЛЮСЫ И МИНУСЫ ДЛЯ ТЕРРИТОРИИ

 

В ряде российских областей главы администраций активно вмешиваются в инвестиционную деятельность несельскохозяйственных компаний; зачастую речь идет о негласных договоренностях. Особенно это характерно для Белгородчины. С одной стороны, уступки со стороны администрации для крупного бизнеса, заведомое снижение уровня административных барьеров и пр. С другой – крупные компании также берут на себя обязательства социального и экономического характера (обязательства осуществлять социальную поддержку села, нести расходы по подготовке кадров, брать на баланс убыточные фермы и пр.). Подобные договоренности имеют совершенно явный экономический эффект в форме дополнительных видов поддержки сельского хозяйства на местном уровне. Смена руководства в администрации области может достаточно быстро снизить привлекательность отрасли для инвестирования. Это, к сожалению, видно на примере других регионов, например Тверской области.

Вопрос о последствиях и перспективах деятельности крупных холдингов в российском сельском хозяйстве находится в центре внимания как ученых, так и политиков. Это, совершенно очевидно, явление неоднозначное, которое несет и положительные и отрицательные моменты.

Выстраиваются новые системы связей с сельхозпроизводителями, включающие сезонное и среднесрочное кредитование, переоборудование ферм, покупку скота и обновление техники на фермах за счет несельскохозяйственных компаний. К этому следует добавить, конечно, и существенное улучшение управления производством на сельскохозяйственных предприятиях, попадающих в орбиту деятельности агрохолдингов.

С другой стороны, деятельность крупных агрохолдингов порождает ряд серьезных проблем. Возникновение агрохолдингов связывают с проблемой монополизации рынков.

Неограниченное разрастание самих холдингов порождает проблему их перерождения в неуправляемые структуры, в которых стирается грань между эффективным и бесконтрольным управлением, с соответствующим негативным воздействием на ситуацию в регионе базирования.

Деятельность агрохолдингов связывают также с решением (или возникновением) социальной проблемы в сельской местности. Есть немало примеров того, что агрохолдинги берут на себя решение социальных вопросов на местах (финансирование социальной инфраструктуры, строительство дорог, переподготовка кадров и пр.). В то же время социальная проблема усугубилась во многих регионах с приходом в сельское хозяйство агрохолдингов, поскольку породила ситуацию совместного существования маргинального деградирующего села и эффективно работающих анклавов.

Социальная напряженность в сельской местности с приходом холдингов растет, поскольку они «оттягивают» лучшую землю, кадры, технику. С проблемой холдингов связана и проблема возникновения избыточной рабочей силы на селе. Ряд компаний, организуя сельхозпроизводство, привозит с собой и новые кадры, часто – из Средней Азии.

Одновременно прекращается производство в мелких хозяйствах. Более того, там, где появляются гиганты-агрохолдинги, производство и в крупных (с точки зрения земли и активов на балансе) убыточных хозяйствах будет прекращено за ненадобностью. Наконец, еще одним последствием деятельности агрохолдингов в сельском хозяйстве, в среднесрочной перспективе, может стать воздействие «их выхода из отрасли» на состояние сельского хозяйства. В ситуации эйфории от высокой динамики в последние годы частных инвестиций в сельское хозяйство мало кто задумывается о том, что сокращение возможностей для получения сверхприбылей в сельском хозяйстве может вызвать волну оттока инвестиций из отрасли.

 

ДОГНАТЬ ПО МЯСУ

 

Алексей ГордеевГубернатор Воронежской области и, кстати, бывший глава Минсельхоза России Алексей Гордеев признал, что лидером по экономическому и социальному развитию в Центрально-Черноземном регионе по-прежнему остается Белгородская область.

Успехи Белгородской области в мясном производстве обусловлены в первую очередь ставкой губернатора Евгения Савченко, возглавляющего регион 17 лет, на развитие вертикально интегрированных агрохолдингов, состоящих из технологически связанных друг с другом производств – от выпуска зерна и кормов до переработки и реализации готовой продукции через собственную дистрибуцию, с замкнутым циклом производства. По мясному направлению регион занимает первое место в России, а по молочному – второе в Центральном федеральном округе (после Московской области).

Вполне очевидно, что Белгородскую область, с ее действующими и потенциальными мощностями по производству мяса, в ближайшие годы Воронежской явно не догнать. Хотя, по словам губернатора Алексея Гордеева, исходя из потенциала региона, тут должно выпускаться порядка 1,5 млн т в год. Сейчас крупнейшим организованным производителем мяса в регионе является ООО «Лиско-бройлер» (Лискинский район), которое до конца текущего года планирует довести выпуск курятины до 65 тыс. т.

Другим примером проекта с замкнутым циклом являются замыслы ООО «Воронежмясопром», структуры Национальной агропромышленной компании семьи Игоря Бабаева, по созданию в Нижнедевицком районе комплекса мощностью 30 тыс. т свинины в год и стоимостью порядка 8 млрд рублей.

Наиболее амбициозными являются планы немецкой группы TonniesFleisch, второго по объемам производителя охлажденного мяса в Европе (200 тыс. т в год), по созданию в Воронежской области производства свинины полного цикла с мощностью по убою в 2-3 млн голов. Владелец компании Клеменс Тенниес дважды вел переговоры с губернатором Гордеевым, причем при участии потенциального партнера – председателя ЦЧБ Сбербанка России Александра Соловьева. Но пока группа TonniesFleisch сосредоточена на развитии своего белгородского проекта – строительстве второй очереди комплекса по производству свинины в Алексеевском районе. Ее мощность составит 360 тыс. голов в год, объем вложений – 3,8 млрд рублей.

Более реальным может оказаться проект ростовского холдинга «Евродон» по строительству в Воронежской области фабрики по выращиванию индейки мощностью 90 тыс. т мяса в год. Сумму возможных инвестиций эксперты оценивают в диапазоне от 10 до 12 млрд рублей.

Несмотря на то что большинство из заявленных в регионе проектов далеки от реализации, губернатор Алексей Гордеев поставил облправительству задачу – за пять-шесть лет как минимум удвоить объемы производства мяса. То есть речь идет о выпуске около 500 тыс. т в год, или в два раза меньше, чем сейчас на Белгородчине. Интересно, что в Воронежской области из всего объема мясного производства 56,8% приходится на частные подворья и фермеров, тогда как в Белгородской они производят менее 7%. По объему мясного производства крупными хозяйствами в 2009 году регион серьезно отстает от Белгородчины – более чем в восемь раз (104 тыс. т против 864 тыс. т).

 

К ЧЕМУ ВЕДЕТ МОНОПОЛИЗМ

 

Банк «Авангард» заявил о планах по строительству в Воронежской области сахзавода мощностью переработки 1,3 млн т свеклы в год. Объем вложений может составить более $250 млн, сроки реализации проекта – порядка трех лет. Эксперты отмечают, что у банка большой земельный фонд в регионе, поэтому он может частично обеспечить предприятие сырьем, но добавляют, что проект может остаться на бумаге, поскольку конъюнктура рынка сейчас не располагает к строительству новых сахзаводов.

На сегодня в регионе действуют девять сахзаводов, восемь из которых контролирует группа «Продимекс». Еще один, ООО «Воронеж-сахар», принадлежит структурам бизнесмена Юрия Хохлова. В 2011 году воронежские сельхозпроизводители собрали рекордный урожай сахарной свеклы – свыше 7 млн т, что позволило произвести 700 тыс. т сахара. Рекордный урожай, как всегда, вызвал проблемы – закупочные цены на сахарную свеклу резко упали.

Строительство сахарного завода с нуля – весьма дорогостоящая и долго окупаемая затея. Пока три года будет строиться завод, многие аграрии могут отказаться от выращивания свеклы – это будет зависеть в том числе от ценовой конъюнктуры. При ценах, сложившихся осенью 2011 года, заниматься свеклой для многих сельхозпроизводителей было нерентабельно. И будущий завод может остаться без сырья.

За последние пять лет (исключая аномальный 2010 год) средняя урожайность свеклы выросла на 70-80 ц/га. Использование современных сортов и гибридов, высокоэффективной техники, увеличение внесения минеральных удобрений, применение технологий подготовки почвы, семян, полный отказ от ручного труда при производстве свеклы позволили аграриям выйти на новый уровень ее выращивания. Кроме того, стимулом к увеличению производства сладких корней стало открытие в июне текущего года одного из крупнейших в России заводов по подготовке дражированных семян сахарной свеклы мощностью порядка 400 тыс. посевных единиц в год.

На встрече губернатора Алексея Гордеева с главой администрации Панинского района Николаем Щегловым последний рассказал, что в настоящее время ведется реконструкция Перелешинского сахарного завода. Сюда провели газ, что позволяет в 2,6 раза удешевить процесс переработки каждой тонны сахарной свеклы, которая раньше велась на мазуте.

А ООО «Бутурлиновский сахар» планирует построить предприятие круглогодичного цикла работы суточной мощностью в 500 т сахара. Объем инвестиций в проект – 1,58 млрд руб, которые планируется занять у банков. Запуск завода ожидается осенью 2013 года. Региональные власти уже обещают проекту налоговые льготы.

Ближайшим конкурентом «Бутурлиновского сахара» в борьбе за сырье станет сахзавод группы «Продимекс» в Новохоперском районе.

Губернатор Воронежской области Алексей Гордеев отметил, что сахарная свекла – одна из точек роста в российском сельском хозяйстве. «Для сравнения: свёкла дает наибольший доход с одного гектара, – рассказал губернатор. – И, конечно же, сахарная свёкла, хоть и требовательная культура, но очень удобная в севообороте. Я поставил задачу увеличить производство сахарной свёклы в области в ближайшие годы в два раза».

Алексей Гордеев сообщил, что достиг договоренности с губернаторами областей ЦФО подготовить обращение к Владимиру Путину о введении квот на сахар-сырец. Это позволит стабилизировать цены на сахар на российском рынке и даст возможность прогнозировать окупаемость затрат в долгосрочном периоде. Также участники совещания приняли решение выработать формулу для определения цены на сахар.

Как заявил на совещании Алексей Гордеев, Воронежская область выступит с инициативой по приоритетному развитию свекловодства и производства сахара как очевидной точки роста в сельском хозяйстве. «Надеюсь, что нашу инициативу поддержат губернаторы других регионов Центрального Черноземья».

 

КАК В АМЕРИКЕ ПОДДЕРЖИВАЮТ ФЕРМЕРА

 

Прежде всего, там уже давно нет того фермера, который сажал что хотел и сбывал кому сам знает. Сегодня он уже давно своего рода наемный труженик корпораций. Он свободен, но свободен как марксов пролетарий, которому больше нечего делать, как наниматься к буржую. Корпорации дают фермеру плановые задания и забирают его продукцию по оговоренным ценам. Они его кредитуют под будущий урожай. Они диктуют ему, какие сорта выращивать. Особенно это проявляется в технических культурах, где крайне важно, чтобы сырье было строго определенного вида и состава. Менее выраженно, но так же происходит и в Европе. Помню, еще в 90-х годах я была на сахарном заводе в Средней Италии. Там все окрестные фермеры (они там называются «земледельцы» – agricoltori) выращивали строго сахарную свеклу. Семена и технологию выращивания им давал завод, никакая инициатива не допускалась. Встретила я старика, рабочего на пенсии, у которого был всего гектар земли. Так вот на этом гектаре он выращивал ту же самую свёклу. Так что пока мы боролись с «Агрогулагом» под водительством журналистов-аграрников на Западе, прильнуть к которому мы так всегда стремились, сложилась довольно жесткая система связей и взаимодействий в сельском хозяйстве.

Какие это корпорации? Производителей еды. Обычно это огромные транснациональные корпорации вроде Нестле. Только такие корпорации способны на равных разговаривать с ритейлерами: те большие и эти большие. Никакой сельхозпроизводитель не может протыриться в сеть супермаркетов. Ни у нас, ни у них. Фермер никогда не осилит требований супермаркетов, да и они не будут возиться с мелочевкой. У нас постоянно стоит нытье на эту тему, но ничего тут не поделаешь: супермаркеты для мелкого товаропроизводителя закрыты не по чьему-то злому умыслу, а по существу вещей. Мне лично это обидно: я и есть сельхозпроизводитель, но что поделаешь.

Вообще, сельхозпроизводитель, крестьянин, находится в наихудшем положении во всей производственной цепочке. (В наилучшем положении торговец.) Сельский труженик зависит от всего: от погоды, от биржевых цен, от каких-то дурацких историй вроде нашествия саранчи или, к примеру, вредителя под таким забавным названием «клоп – вредная черепашка». Конечно, современные технологии, агрохимия, которую так проклинают «зеленые», но без которой ни тпру ни ну, значительно сглаживают эти обычные в крестьянском быту заморочки, но – не до конца. Они – неустранимы. Именно поэтому поддержкой на Западе пользуется этот самый фермер.

Что делает департамент сельского хозяйства? Он формирует цены, по которым государство готово забрать сельхозпродукцию. В Америке эти цены оглашаются в апреле. На них ориентируются корпорации. То есть уже в апреле фермер знает, по какой цене он сможет сдать свою продукцию. Поскольку он, предполагается, свое дело знает, рассчитать себестоимость труда не составит. Выгодно ему производить такой-то продукт? Если да – вперед. Сумел сделать дешевле – больше заработал. Эти цены сглаживают колебания мировых цен. Государство обязуется забрать у фермера продукцию в установленном количестве по объявленным ценам. Нам бы такие условия! Наш крестьянин работает вслепую. Сколько будет стоить его продукт на выходе – неизвестно до последнего момента. В прошлом году вырастили лук, надеялись на цену рублей шесть (бывало и десять). Ан не вышло: забирали с поля по скандальной цене в три рубля. Всё потому, что, прельстившись приличной ценой, многие хозяйства стали выращивать лук. Конечный потребитель счастлив? Как бы не так! На конечную цену такие колебания никак не влияют. Лук в супермаркете стоит ровно столько же и даже слегка больше. Вполне вероятно. Что на будущий год многие производители решат: а гори он синим пламенем, этот лук – вот тогда и цена повысится.

Вот для того чтобы сгладить такие «качели» цен, должно работать министерство сельского хозяйства. Но это трудно. Это надо знать и уметь. И понимать, что именно и для чего ты делаешь. Таких людей у нас нет. До этого министром сельского хозяйства была медсестра Скрынник, а теперь, как объявлено, министерство будет находиться под общим надзором

г-на Дворковича. Никто из этих людей не будет вникать в существо дела и пытаться на это существо воздействовать. Потому что эта задача для них вроде как для меня – починить синхрофазотрон. Или хотя бы автомобиль. Потому вместо работы происходит ребрендинг. Вообще, в большинстве областей жизни вместо дела, даже дурно и неумело сделанного, но всё-таки дела, происходит какая-то имитативная возня. Вроде как шестилетки в песочнице возятся. Вот Прохоров объявил о создании имитативной партии из пятисот юристов, которые будут «держать лицензию». При всём внешнем отличии (то партия, а то минсельхоз) это по глубинной сути одно и то же. Это игра, имитация, симулякр. И явственно ощущается какая-то боязнь дела, одновременно с глубоким неверием в собственную способность что-то реальное поднять и сдвинуть. Какой-то паралич воли и полная деградация умений. А может, просто пришли люди без умений, потому так и получается. Отсюда и игра словами вместо дела.

Из блога ЖЖ пользователя domestic_lynx

 

Версия для печати
Авторы: Олеся ГРИГОРЬЕВА


Добавить комментарий

Автор*:

Тема*:

Комментарий*:


Введите защитный код:      
* - поля обязательные для заполнения





 
Список журналов

 

 

тел./факс
(4822) 33-91-20

170100,
г. Тверь,
ул. Володарского,
дом 48, офис 6
e-mail:



 

© 2009-2016 Бизнес территория. Все права защищены и охраняются законом.
 © Разработка сайта компания «Complex Systems»