Бородино

 

 

 

1812-2012: УРОКИ ПРОШЛОГО

 

200-летие Отечественной войны 1812 года проходит фоном для всех политических и экономических событий года 2012-го. Какие уроки преподносят современному человеку Наполеон и Кутузов? И какое отношение это имеет к развитию территорий – популярной науке XXI века?

 

 

 

 

 

ГЛОБАЛИЗАЦИЯ ПО-НАПОЛЕОНОВСКИ, ИЛИ ПЕРВЫЙ ЕВРОСОЮЗ

 

Мир начала XIX века был удивительно похож на современный. Глобализация Евроконтинента происходила безо всяких дешевых авиарейсов и Интернета. Можно было неделями трястись в карете между Санкт-Петербургом и Парижем, но чувствовать себя в большей степени европейцем, нежели современные русские туристы, приехавшие в Париж с автобусным туром «а-ля галопом по Европам». Элита была наднациональна, а простой народ жил параллельной с ней жизнью, мало представляя себе изгибы международной политики.

Война 1812 года не была глобальной войной, знакомой нам по XX веку. Ее целью не было присоединение России к Франции или Франции – к России. Города не подвергались бомбардировкам, мирное население страдало только от грабежей – уничтожение его не входило в планы воюющих сторон. Не ставилось целью даже отстранение от власти русской правящей династии. Поначалу все затевалось не как «война народов», а как «война дипломатов».

Часто спрашивают, зачем Наполеон двинулся через всю Россию к Москве, тогда как столица была в Санкт-Петербурге, до которого можно было дойти гораздо более комфортным для французов путем, с запада, через влюбленную в Наполеона Польшу и уже поверженную Пруссию?

По своей привычной схеме гениального полководца Бонапарт хотел быстренько разгромить русскую армию и принудить Россию к пересмотру условий Тильзитского мира, а также расторжению отношений с Англией, которая на тот момент оставалась единственным серьезным противником Франции в Европе. По Тильзитскому мирному договору Александр I обязался присоединиться к континентальной блокаде Великобритании, но потом как-то пересмотрел свои позиции – Англия была на тот момент одной из самых могущественных в экономическом отношении держав.

По сути, целью Наполеона было создание под своим началом «предтечи» Евросоюза. Без границ, с единой валютой и общим политическим курсом. Англия и Россия были препятствием на этом пути.

Сегодня, с точки зрения геополитических раскладок про «силы моря» и «силы суши», можно осуждать политику Александра I, «променявшего» стратегического союзника Францию на Британскую империю, которая всегда была не сильно дружественно настроена по отношению к России. Однако нельзя забывать «фактор Наполеона». У России были собственные геополитические цели, которые условно можно назвать «объединением православного мира», и в «дальнем прицеле» держались Константинополь и Иерусалим. Наша империя неуклонно расширяла свои границы в сторону Азии, и ослабить неуемного корсиканца было просто необходимо.

Собственно, на том, чтобы максимально ослабить Наполеона, и была построена стратегия российских главнокомандующих – сначала Барклая-де-Толли, затем – Кутузова. Наполеон жаждал сражения, но русская армия отступала в глубь страны. Бескрайние просторы России и наша невыносимая для французов погода были тайным стратегическим оружием, которое не учел Наполеон.

Однако бесконечно уходить от генеральной битвы было нельзя. И в сентябре 1812 года она была дана в местечке Бородино, близ города Можайска.

…В 2012 году 200 лет Бородинской битвы отмечали на Бородинском поле в «лучших» русских традициях. Целый год к битве готовились лишь реконструкторы, которые отмечают это событие каждый год (традиция воссоздавать ход Бородинского сражения уходит аж во времена Николая I, к 1836 году). А потом, когда за неделю до знаменательной даты стало известно, что на Бородинское поле приедет президент Владимир Путин, засуетились чиновники.

 

БОРОДИНСКАЯ БИТВА «ГЛАЗАМИ ОЧЕВИДЦА»

 

…Когда мы повернули от Можайска к Бородино, на обочине дороги суетились таджики, устанавливая некую стелу. Забегая вперед, скажем, что, когда ехали обратно, она стояла, как будто была здесь всегда.

2 сентября торжества начались у Шевардинского редута. В день сражения там находился командный пункт императора Наполеона, позже у его подножия были захоронены останки погибших французов. В 1913 году на месте командного пункта был воздвигнут памятник с надписью «Мертвым Великой армии». Сидящий на стеле орел смотрит на запад, в сторону далекой Франции. В советские времена памятник был уничтожен, но его восстановили. Бывший президент Франции Жискар д Эстен, чьи предки воевали на Бородинском поле, самый умудренный долгожитель среди ныне живущих французских президентов (ему 87 лет), произнес классную речь. Ответное выступление российского министра культуры было довольно дурацким. 

На памятнике сохраняется также надпись о первом визите Валери Жискара д Эстена, тогдашнего президента Французской Республики, 17 октября 1975 года.

Президент России Владимир Путин вновь не удержался и поцеловал ребенка. Правда, в этот раз малышку, приехавшую с дедушкой и бабушкой в лагерь «кирасирского полка», он деликатно чмокнул в ручку. В Бородино вместе с Путиным приехали председатели обеих палат российского парламента – Валентина Матвиенко и Сергей Нарышкин, заместители председателя правительства Ольга Голодец, Дмитрий Козак, Дмитрий Рогозин и Владислав Сурков.

Видимо, по случаю «высочайшего визита» для простых граждан было создано множество проблем. Стоянка машин для публики была настолько далеко от места реконструкции битвы, что добраться до нее было испытанием сродни переходу Суворова через Альпы. Предполагалось, что будут ходить автобусы, но перед битвой их не было, и все шли пешком. Погода стояла отвратительная – холод, дождь. Сколько еще идти, люди, не ориентировавшиеся на местности, не знали (как выяснилось, километров 10–15). Вот так и солдаты французской и русской армий брели куда-то умирать – в условиях, когда не было ни антибиотиков, ни даже резиновых сапог и малейшая простуда могла стать причиной гибели…

Перед нами прошла кавалерия, и люди, отвыкшие от гужевого транспорта, с удивлением обнаружили, что лошади – это не только красота и здоровье, это еще и расплывшийся под ногами навоз. Тем не менее народ терпеливо шел. На протяжении всей дороги мы не слышали мата. Маленькие дети не хныкали, а шли наравне со взрослыми. И даже маленькие собачки, которых люди притащили с собой, были сдержанны и не тявкали. Родители рассказывали детям про батарею Раевского, Шевардинский редут, Багратионовы флеши – благо мы все это проходили.

В толпе обращали на себя внимание нездешнего вида аристократические старики – видимо, потомки участников Бородинской битвы. Как они преодолели этот переход? Наверное, генетическая память…

Ни программок со схемой поля, ни чая и пирожков для гостей на протяжении этого длинного перехода не было. Можно сказать, что администрация Можайского района, где находится Бородино, сработала очень плохо. Чай и кофе были непосредственно перед плацем, где развернулась реконструкция сражения.

В этот раз в ней приняли участие члены более 120 исторических клубов, в том числе из Европы, США и Канады. Среди них тоже были прямые потомки участников войны 1812 года.

А еще через неделю здесь же, в Спасо-Бородинском монастыре, построенном М.М. Тучковой, вдовой

А.А. Тучкова, погибшего при Бородине, в память воинов, отдавших свою жизнь за Россию, прошли церковные торжества – литургию отслужил патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

Первыми монахинями здесь были вдовы погибших офицеров. Сама Мария Тучкова отпустила на волю крепостных и стала первой игуменьей. Вот еще один штрих к портрету «России, которую мы потеряли». Сегодняшний день Бородина – это скандалы вокруг незаконной застройки поля битвы коттеджами, штрих к портрету современной России…

 

ВОЙНА И СВОБОДА

 

Бородинская битва была одним из крупнейших и кровопролитнейших однодневных сражений за всю мировую историю до появления массовых армий и современного оружия. В нем участвовало более 130 тыс. человек с французской стороны и около 120 тыс. – с русской. По данным современных историков, русская армия потеряла 40–45 тыс. человек – почти половину своего состава, французская – около 50 тыс. После отступления французов из данной местности, осенью 1812 года, с Бородинского поля было взято и захоронено 48–50 тысяч тел! Это была самая большая и страшная битва в «войнах старого типа», где не было ни танков, ни авиации и не уничтожалось мирное население.

Взятие Москвы было для французов актом символическим, основная цель – опять же устрашение Александра I и принуждение его к условиям Наполеона. Унизить Россию – вот чего хотел французский император. Это был не военный, а политический ход. В тот момент, когда горела Москва, высший свет Санкт-Петербурга продолжал жить практически прежней жизнью.

Поход на Санкт-Петербург в канун зимы Наполеон считал безумием. Он трижды просил у Александра мира. Но теперь сила была на стороне России.

Пожар Москвы перевернул восприятие происходящего. Война императоров, прокатившись по территории России, стала Отечественной войной. «Дубина народной войны», воспетая Львом Толстым, поднималась медленно, но верно. Русский народ с энтузиазмом гнал обмороженных солдат наполеоновской армии до границы, после чего началась вторая часть кампании, менее известная современным россиянам, – заграничный поход русской армии. Поход победоносный, но изрядно деморализовавший войска. Из армии, по подсчетам прикидкам, бежало около 40 тыс. солдат – крестьян, которые решили, что выгоднее осесть во Франции, жениться на французских трактирщицах и т.д. От русских войск, вошедших в Париж, в наших языках навсегда осталось мирное слово «бистро» – название забегаловки, где можно быстро выпить и закусить. Еще одним лексическим наследием заграничного похода стало слово «сортир» – слово, означающее по-французски «выход», в русском приобрело значение «отхожее место».

Итогом взятия Парижа стало возращение к власти во Франции династии Бурбонов (правда, ненадолго). Кстати, оставшихся во Франции беглых солдат даже Бурбоны в Россию не вернули.

А уж какое влияние оказала война 1812 года на дворянское сословие, писано-переписано даже в советской историографии. Именно офицеры победоносной армии стали основателями Северного и Южного обществ, вышедших в декабре 1825 года на Сенатскую площадь. «…Наполеон вторгся в Россию, и тогда-то народ русский впервые ощутил свою силу; тогда-то пробудилось во всех сердцах чувство независимости, сперва политической, а впоследствии и народной. Вот начало свободомыслия в России», – писал

А.А. Бестужев Николаю I из Петропавловской крепости.

Война 1812 года стала подлинным началом XIX века (как известно, психологический рубеж веков не всегда совпадает с историческим) – века расцвета русской культуры и роста экономического могущества.

Пышные празднования ее 100-летия состоялись в канун реального окончания XIX века – в 1912-м, перед Первой мировой войной, которая была куда более жестокой и страшной, чем все походы Наполеона. Сегодня психологически мы все еще в XX веке. Будем надеяться, что переход в 21-е столетие совершится мирным путем…